Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

В ответ на это Киёсио посмотрел на него, невольно пытаясь нащупать рукоятку меча:

– Что вы слышали, Ябу-сама?

– Ничего.

– Бунтаро-сан сказал, что… – начал советник.

Киёсио вежливо прервал его:

– Простите меня, пожалуйста, Исаму-сан, но что сказал или чего не сказал господин Бунтаро, не важно. Верно то, что говорит Ябу-сама. Сюзерен есть сюзерен. При всем том у самурая есть свои права, и у вассала есть свои права. Даже у даймё, не правда ли?

Ябу оглянулся на него, определяя серьезность вызова.

– Идзу – владение господина Торанаги. Я больше не даймё Идзу – только управитель. – Он осмотрел огромное помещение. – Все здесь, да?

– Кроме господина Нобору, – уточнил Киёсио. Речь шла о старшем сыне Торанаги, которого все не любили.

– Да, так и есть. Ничего, Киёсио-сан, китайская болезнь скоро прикончит его, и мы навсегда распрощаемся с его грязными шутками, – заметил кто-то.

– И этой вонью.

– Когда он возвращается обратно?

– Кто знает? Мы даже не знаем, почему Торанага-сама отправил его на север. Лучше бы он там и оставался.

– Если бы вы страдали подобной болезнью, то не шутили бы так.

– Да, Ябу-сан. Жаль, что он болен сифилисом. Он хороший военачальник – лучше, чем Холодная Рыба, – признал Киёсио, назвав тайное прозвище Судары.

– Э-э-э, – присвистнул советник. – Это ками заставили вас распустить языки. Или саке?

– А может, китайская болезнь? – съязвил Киёсио с горьким смешком.

– Спаси меня Будда от этого! – поостерегся Ябу. – Если бы только господин Торанага передумал насчет Осаки!

– Я бы покончил с собой, если бы это его убедило, – заявил молодой человек.

– Не обижайся, сынок, но ты витаешь в облаках. Он никогда не передумает.

– Да, отец. Но я совершенно не понимаю его…

– Мы все поедем с ним? Те, кто присутствует? – осведомился Ябу немного погодя.

Исаму, старый советник, внес полную ясность:

– Да. Мы поедем как сопровождающие. И две тысячи человек в полном парадном снаряжении. Чтобы добраться туда, нам потребуется тридцать дней. Выезд через шесть дней.

– Времени не много. Не так ли, Ябу-сама? – спросил Киёсио.

Ябу не ответил. В этом не было необходимости – командующий и не ждал ответа. Все примолкли и погрузились в размышления. Открылась боковая дверь, вошел Торанага, сопровождаемый Сударой. Все принужденно поклонились, Торанага поклонился в ответ и сел лицом к присутствующим. Судара, как предполагаемый наследник, устроился немного впереди него, также лицом к остальным. Нага вошел через главную дверь и закрыл ее.

Мечи были только у Торанаги.

– Мне сообщили, что кое-кто из вас говорит об измене, думает об измене, замышляет измену, – холодно обронил он.

Никто не ответил и не двинулся с места. Медленно, неумолимо Торанага переводил взгляд с одного на другого. Все сидели без движения. Потом Киёсио заговорил:

– Могу ли я почтительно спросить у вас, господин, что имеется в виду под изменой?

– Любой, кто ставит под сомнение приказ или решение своего сюзерена, повинен в измене, – бросил ему Торанага.

Спина военачальника напряглась.

– Тогда я виновен в измене.

– Приказываю вам выйти и совершить сэппуку – сразу же.

– Я это сделаю, господин, – гордо ответил старый солдат, – но сначала публично напомню о своем праве произнести речь перед вашими преданными вассалами, военачальниками и…

– Вы лишаетесь всех прав!

– Очень хорошо. Тогда я, как хатамото, заявляю о своей последней воле. У меня за плечами двадцать восемь лет безупречной службы!

– Говорите, но покороче.