Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

– Тогда можно сделать проще. – Исидо, казалось, больше не раздумывал. – Попросите главу христиан, чтобы он на нее повлиял – пусть не мешает законным правителям империи!

– У него нет такой власти, – съязвил Кияма. И добавил еще более ехидно: – Это вмешательство в дела государства, а ведь вы всегда были против этого, и совершенно справедливо!

– По-моему, христиане вмешиваются только в тех случаях, когда это им выгодно, – отразил нападение Исидо. – Я только предложил эту идею на обсуждение.

Открылась внутренняя дверь, вошел пожилой лекарь, мрачный, от усталости казавшийся старше своих лет.

– Простите, госпожа, Ёдоко-сан просит вас…

– Она умирает? – спросил Исидо.

– Она близка к смерти, господин, но, когда это произойдет, не знаю.

Отиба заторопилась. Она грациозно пересекла комнату и скрылась за внутренней дверью. Но казалось, ее темно-голубое кимоно, плотно облегавшее прекрасное, стройное тело, все еще изящно колышется при ходьбе. Мужчины, провожавшие ее взглядами, старались не смотреть друг на друга. Когда дверь бесшумно закрылась, Кияма задал последний вопрос:

– Вы действительно считаете, что госпожу Тода можно взять под стражу?

– Конечно! – Исидо все еще не отрывал глаз от двери.

Отиба прошла через роскошно обставленные покои и стала на колени перед умирающей. Их окружали служанки и врачеватели. Солнечный свет проникал сквозь бамбуковые жалюзи и отражался от золотых и красных резных украшений на балках, столбах и дверях. Ёдоко, в своей удобной постели за инкрустированными ширмами, казалось, спит – и не спит. Бледное, бескровное лицо окружено капюшоном буддийской накидки, тонкие руки – в узловатых венах. «Как печально, что приходится стареть, – думала Отиба. – Возраст беспощаден и несправедлив к женщинам! Не к мужчинам – только к женщинам… Боги, защитите меня от старости! – молилась она. – Будда, храни моего сына и помоги ему получить власть!»

Она взяла Ёдоко за руку, приветствуя ее:

– Госпожа?

– О-тян? – прошептала Ёдоко, называя ее по-домашнему.

– Да, госпожа.

– Ах, какая ты хорошенькая… Ты всегда такая хорошенькая. – Ёдоко подняла руку и погладила блестящие волосы Отибы. Молодой женщине это было приятно – она очень любила Ёдоко. – Такая молодая и красивая… так сладко пахнешь… Повезло тогда тайко.

– У вас что-нибудь болит, госпожа? Могу я чем-нибудь помочь?

– Нет, ничем. Я хотела только поговорить. – Глаза у старухи ввалились, но взгляд был ясный, осмысленный. – Отошлите всех отсюда.

Отиба сделала знак всем выйти.

– Да, госпожа? Мы одни, я слушаю вас.

– Милая моя, заставьте господина военачальника отпустить ее.

– Он не может, госпожа: тогда и все другие заложники уедут и мы потеряем такое большое преимущество. Все регенты с ним согласны.

– Регенты! – В голосе Ёдоко слышался оттенок презрения. – А вы согласны?

– Да, госпожа. Вчера вечером вы тоже говорили, что ее нельзя отпускать.

– Теперь вы должны отпустить ее или остальные последуют ее примеру и совершат сэппуку, а вы и ваш сын будете опозорены из-за ошибки Исидо.

– Господин Исидо верен нам, госпожа, Торанага – нет, прошу прощения.

– Вы можете доверять господину Торанаге, а не ему.

Отиба покачала головой:

– Простите, но я убеждена, что Торанага решил стать сёгуном и уничтожить нашего сына.