Испанский театр. Лопе де Вега, Тирсо де Молина, Хуан Руис де Аларкон, Педро Кальдерон, Агустин Морето - Молина Тирсо, Де Вега Лопе Феликс Карпио, де Аларко́н-и-Мендо́са Хуан Руис, Морето Агустин, Кальдерон Педро (1969)

Диана

А я не вижу ни одной.

Теодоро

Вы так добры! О, если б вечно

Взамен я ваше мог хранить!

Диана

Ну, что ж… Хоть лучше, может быть,

Порвать его.

Теодоро

Порвать?

Диана

Конечно.

То невеликая потеря,

Теряют больше иногда.

(Уходит.)

Явление восемнадцатое

Теодоро.

Теодоро

Ушла. Казалось — так горда!

Смотрю, глазам своим не веря.

Так неожиданно и смело

В любви признаться, как она!

Но нет, такая мысль смешна,

И здесь совсем не в этом дело.

Хотя бывало ли когда,

Чтоб с этих строгих уст слетало:

«В такой потере горя мало,

Теряют больше иногда»?

«Теряют больше…» Боже мой,

Понятно, кто: ее подруга.

Нет, глупость, жалкая потуга,

И речь идет о ней самой.

И все же, нет! Она умна,

Честолюбива, осторожна;

Такая странность невозможна;

Она к другому рождена.

Ей служат первые сеньоры

Неаполя, я не гожусь

В ее рабы. Нет, я боюсь,

Что здесь опасней разговоры.

Узнав мою любовь к Марселе,

Она, играя и дразня,

Хотела высмеять меня…

Но что за страхи, в самом деле?

У тех, кто шутит, никогда

Так густо не краснеют щеки.

А этот взгляд и вздох глубокий:

«Теряют больше иногда»?

Как роза, рдея изнутри

И вся блестя росою зыбкой,

Глядит с пурпуровой улыбкой

На слезы утренней зари,

Она в меня вперяла взгляд,

Залившись огненным румянцем.

Так пламенеющим багрянцем

Ланиты яблока горят.

Так как же все же рассудить?

Признаться, рассуждая строго,

Для шутки — это слишком много,

Для правды — мало, может быть.

Остановись, мое мечтанье!

Каким величьем бредишь ты!..

Нет, нет, единой красоты

Меня влечет очарованье.

На свете нет такой прекрасной,

Такой разумной, как она.

Явление девятнадцатое

Марсела, Теодоро.

Марсела

Ты здесь один?

Теодоро

И нам дана

Минута встречи безопасной.

Но для тебя, моя Марсела,

Со смертью я вступил бы в бой.

Марсела

Я, чтоб увидеться с тобой,

Сто жизней отдала бы смело.

Всю ночь одна я просидела,

Как птица, ожидая дня;

И я шептала, взор склоня,

Когда за гранью небосклона

Заря будила Аполлона[40]:

«Мой Аполлон, ты ждешь меня!»

Вчера здесь все ходило кругом:

Графиня позабыла сон,

И был строжайший учинен

Допрос прислужницам и слугам.

Моим завистливым подругам,

Чтобы мою затронуть честь,

Был случай все сказать, как есть.

Когда ты вместе с кем на службе,

Не верь его сердечной дружбе:

Все в этой дружбе — ложь и лесть.

Так с нашим кончено секретом.

Диана, раз она — луна,

Мешать любовникам должна[41]

И озарять их тайны светом.

Но обернулось все при этом

Для нас удачно, и весьма.

Я подтвердила ей сама,

Что наша свадьба будет скоро,

И не таила, Теодоро,

Что от тебя я без ума.

Попутно я превознесла

Твой нрав, и слог, и дарованья;

Она, в порыве состраданья,

Была душевна и мила,

Удачным выбор мой нашла,

Удачней всякого другого,

И тотчас же дала мне слово,

Что поскорей поженит нас:

Так умилил ее рассказ

О муках сердца молодого.

Я думала — она взбесится,

Поставит вверх ногами дом,

И мы с тобою пропадем,