– Так… Вот же сучка, я давно замечал, что иногда в ее взгляде мелькает ненависть, когда она смотрит на наследника, но не думал, что дойдет до такого, – приговаривал король, мечась по кабинету. Потом остановился.

– Микель, этого, – показал он на Коринга, – в темницу и охранять как зеницу ока, если с ним что случится, головы потеряет вся дежурная смена, включая начальника тюрьмы. Где сейчас те люди, кого он назвал, и сколько у тебя сейчас тут людей?

– Моих тридцать и у барона пять, я правильно посчитал? – посмотрел маркиз в мою сторону.

– Да, ваша светлость, – кивнул я.

– Микель, ты знаешь, где спит мой секретарь? – спросил король.

– Да, Федерик, я уже послал за ним.

Через полчаса приволокли связанного барона Тонда, секретаря короля, он тоже был участником заговора. Вначале он не признавался, юлил и врал, но когда я попросил короля оставить меня с ним наедине, тот словно почувствовал, что все серьезно, и принялся рассказывать все, что знал. Главное в его рассказе было то, что восстание недовольных было назначено на сегодняшнюю ночь, вернее очень раннее утро.

– Мало, очень мало, и времени нет, – задумчиво проговорил король, теребя бороду, – сейчас среди гвардейцев неизвестно, кто враг, кто друг.

– Ваше величество, сейчас на постоялом дворе «Дикая лошадь» находятся тридцать пограничников с границы Грамии, все, кто остался от третьей крепости. Они наверняка не замешаны в заговоре, я с ними от самой границы с боями добирался.

– Так, барон, – указав на меня пальцем король, – тихо и быстро на постоялый двор, и так же обратно. Дай ему провожатого, чтобы зашли от старого парка, – добавил для маркиза.

– Я запомнил дорогу, ваше величество, так что справлюсь один.

– Тем лучше, барон, время не ждет.

Выйдя из кабинета, прихватил одного из своих воинов и тем же путем, что вел нас маркиз, вышли в город. Коней не брали, чтобы меньше производить шума, поэтому двигались волчьим шагом, двести метров шагом, двести метров бегом. Наконец вышли к «Дикой лошади», ворота, конечно, были закрыты, и пришлось стучать и ждать, пока сонный слуга их откроет.

Уже в здании попросил проводить к комнате, где расположился лейтенант Иртон Черет, последний командир пограничников, оставшийся в живых. Увидев меня, Черет страшно удивился, но постарался не подать виду.

– Барон, что привело вас в такое позднее время? Даже если ваша служба в чем-то нас подозревает, то это могло бы подождать и до утра.

– Успокойтесь, лейтенант, есть возможность подняться в звании и должности, оказав услугу династии и непосредственно королю, и наследнику, – успокоил я его и, не вдаваясь в детали, пояснил, в чем дело. Тот быстро понял, что все это может сулить в случае удачи, и принял самое деятельное участие. Тут же поднял сержантов и дал команду тихо, будто они находятся в секрете, экипироваться, коней не брать и ждать команды.

Через десять минут все были готовы, среди пограничников мелькали даже легкораненые с повязками. По дороге я решил заскочить к баронету Кальву Альтерусу, он снимал комнату недалеко от этого постоялого двора. Парень-то хороший, но уж очень бедный, может, тут ему повезет. Я почему-то был абсолютно уверен, что у заговорщиков ничего не получится.

Отправив отряд со своим человеком к дворцу и договорившись, где они будут меня ждать, я направился к баронету. Кальв, конечно, был очень удивлен моим появлением, но услышав, что требуется помощь королю, собрался мгновенно. Отряд мы догнали перед самым местом, где он меня должен был ждать. Это даже хорошо, никакой задержки не будет.

Король, осмотрев воинов, поинтересовался у лейтенанта, почему среди них раненые.