На пороге Тьмы - Андрей Круз (2010)

— Почти: минут через десять закончу — и поедем, — ответила она, неопределенно махнув рукой в сторону самолета, желая показать, с чем она должна закончить.

— Я подожду, — кивнул я, присаживаясь на грубо сколоченную скамейку, приткнувшуюся к кирпичной стене ангара.

— Лучше в учебный залезь и к органам управления привыкни, — сказала она. — Завтра занятия.

— Завтра не выйдет, — вздохнул я вполне искренне, потому как учиться летать хотелось. — Изменения в служебном статусе, завтра другие дела возникли.

— Блин, началось, — вздохнула она. — У нас и так одно занятие в четыре дня, куда еще его переносить?

— Ну… сложилось так, дома расскажу, — развел я руками. — Обещаю учить матчасть усиленно пока.

— Матчасть? — переспросила она. — Ну… взлетный вес у По-2 какой?

— Девятьсот двадцать два кила. И шестьсот шестьдесят пять у пустого.

— М-да? — глянула она скептически. — А скорость в момент отрыва?

— От семидесяти пяти до восьмидесяти.

— Ну ты смотри, запомнил, — засмеялась она. — Но ты все же не пропускай потом, ладно? Я на завтра подготовилась, целую лекцию сочинила, а тут…

Как бы то ни было, а в стоящий у дальней стены самолет я забрался. А что тут изучать? Приборчики все простые: вариометр, указывающий скорость снижения или подъема, альтиметр, указатели давления и температуры масла. Тахометр на стойке, пусковое магнето и заливной насос. Две педали, сектор дросселя, рукоятка управления с резиновой ручкой, как у велосипеда. И все. И что тут учить?

Похватался руками — сначала так, потом с закрытыми глазами, поерзал задницей в неудобном кресле, — да и все, что еще делать в кабине?

— Пошли, я все! — крикнула Настя.

«Все» была не только она: собирались и остальные. Складывали инструмент, стаскивали рабочие комбинезоны, собираясь по домам. Мне было видно через открытую калитку, как Марат завел полуторку, оставив ее прогреваться.

— Развозите народ по домам? — предположил я.

— Конечно, темно же на улице, — кивнула Настя.

— А вездеходик, который «АР-43», он чей? — поинтересовался я насчет интересной машины.

— Наш, аэродромный. Пока ты не появился, мы с Колей друг друга подвозили до дому на ней.

— А сегодня он, как барин, один едет?

— Сегодня он, как сторож, дежурить остается, — засмеялась она.

Действительно, Коля уже поднялся на второй ярус и стоял там у перил с автоматом на плече, поглядывая на нас сверху.

Выбрался из тесной кабины на плоскость, спрыгнул на пол.

— Пошли?

— Есть хочу, давай купим что-нибудь домой, — сказала Настя, забираясь в машину.

— Я пирожки купил и молоко, — указал я на противогазную сумку, лежащую в машине. — Только остыли небось, там еще горячие были.

— Ничего, я и так умну, — обрадовалась она.

— Не обедали, что ли?

— Обедали, да день был суматошный, умоталась. И оголодала.

«Тазик» резво и радостно довез нас до дома, где и затих, пристроившись у самого подъезда, пощелкивая остывающим двигателем. Дверь открыла жена коменданта, придирчиво выполнившая процедуру «светового теста», квартира встретила темнотой и заметной прохладой. Пощупал батарею — вроде теплая, а дома холодно.

— Держи, я паклю и газету прихватила с работы, — сказала Настя, выкладывая на столик небольшой сверток. — Клей тоже там, в баночке.

— Отлично, — обрадовался я. — А то тут ненамного лучше, чем на улице. Так, ножницы у нас есть?

— Только маленькие, маникюрные, — подумав, сказал она. — Дать?

— Не, не надо, я ножом порежу.

А что, дело нехитрое — сложил да по сгибу разрезал. Вполне аккуратные полоски получаются. А резать буду бритвой, завтра ее на ремне направлю только перед тем, как бриться.

Настя пристроилась за столик с молоком и пирожками, а я сразу занялся делом, вооружившись кухонным ножом и заталкивая скрученную паклю в щели рам.

— Так куда ты завтра? — спросила она, взявшись за первый пирожок.