Запрет на вмешательство - Макс Глебов (2019)

Наш разговор прервал свит мин и накативший с запада грохот орудий. В селе и на высотах по обе стороны дороги загрохотали взрывы. В темноте были видны только яркие вспышки, и оценить эффективность огня не представлялось возможным, но то, что атака вот-вот начнется, сомнений не вызывало.

Артподготовка длилась не больше пяти минут – боеприпасов у окруженных армий катастрофически не хватало. Под прикрытием темноты сводный батальон, набранный по частям из нескольких разбитых полков, вышел из леса и развернулся в боевой порядок. Впереди нас раздались отрывистые команды – немцы готовились к бою. Хлопнуло несколько минометных выстрелов и в небе вспыхнули «люстры» осветительных мин.

– Значит так, – начал Щеглов, собрав короткое совещание, на котором кроме меня присутствовали сержанты и старшина, – минометчиков будем брать в ножи. Если мы хотим захватить высоту, немцы как можно позже должны узнать, что на них напали с тыла. Нагулин в первой атаке не участвует. Он со своей пушкой нам понадобится наверху в качестве снайпера и бронебойщика и потерять его в рукопашной мы себе позволить не можем.

Капитан повернулся ко мне, ожидая возражений и готовясь их немедленно пресечь. Зная привычку здешних командиров затыкать подчиненного на полуслове, я решил начать с самой сути, чтобы до Щеглова сразу дошел смысл моего предложения.

– Метать ножи мне можно будет, товарищ капитан?

– Умеешь? – прищурился Щеглов, ни разу не видевший в моих руках холодного оружия.

– С двадцати метров точно не промахнусь.

– Сколько? – удивленно уставился на меня Игнатов. В глазах капитана я тоже увидел откровенное сомнение.

– Двадцать метров, товарищ капитан. Это если я первый раз вижу нож. Свой я могу метать и с тридцати, но, к сожалению, моих ножей при мне нет.

– Вот ведь… – капитан колебался, – что раньше-то молчал? И не верить тебе никаких оснований нет, но пока сам не увижу… Ладно, с двадцати метров разрешаю. Игнатов, подбери для ефрейтора несколько ножей из наших запасов.

– Есть, – кивнул сержант и потянулся к своему ранцу.

Впереди раздались хлопки минометных выстрелов. Немцы на высотах увидели цели и передали минометчикам данные для стрельбы. К моменту, когда небо на востоке стало светлеть, и в окружающем пейзаже уже можно было что-то различить, до немецких позиций советской пехоте и танкам оставалось пройти еще около семисот метров, а они уже понесли немалые потери.

– Держи, снайпер, – Игнатов сунул мне в руки шесть метательных ножей в кожаных ножнах, – дал бы еще, да нет больше. Нам ведь тоже чем-то работать надо.

– Спасибо за доверие, товарищ сержант.

– Да ладно, Нагулин. Дураком надо быть, чтобы твоим словам не поверить после того, что я своими глазами видел.

На самом деле метать ножи меня никто никогда не учил, но перенастраивая свою прицельно-навигационную систему под реалии этого мира, я не мог не учитывать, что в ходу здесь не только огнестрельное оружие. Крошечные биоимпланты в моем теле обладали достаточно высокой гибкостью настроек, а их способность в боевом режиме частично брать под контроль нужные участки моей нервной системы позволяла практически мгновенно осваивать некоторые умения, на оттачивание которых у местного жителя ушли бы годы. Дело другое, что для этого требовалось иметь хорошо тренированное тело, иначе биоимпланты могли стать опасными для собственного хозяина – порвать мышцу при ударе, например, или повредить сустав. Тело должно быть готово к восприятию осваиваемого навыка, иначе неизбежны травмы. Но с тренированностью организма у меня все обстояло неплохо – инструкторы на лунной базе об этом хорошо позаботились, да я и сам никогда не пытался уклоняться от спортивных занятий.

– Вперед! – отдал команду капитан, и наш отряд, все еще плохо различимый в предрассветных сумерках ползком выдвинулся на исходную позицию.