Начало пути - Андрей Булычев, Тимофей Бессаренко (2020)

Минут через двадцать во двор заехал Варун и молча скинул в снег два свисавших вьюком, окровавленных тела.

– И там, на постоялом дворе один лежит возле саней с награбленным. Молодого не стал сечь, связал только. Ты уж сам с ним решай, мальчишка ещё – и Варун пошёл знакомиться с отбитыми ремесленниками.

С улицы на полусогнутых и как то бочком подошёл в драном кафтанчике какой то пожилой мужичёк. Застыл в отдалении и стянул с себя шапку.

–Кто таков? – спросил заинтересованный Сотник.

Староста Крестовского погоста Никодим, сын Прошки, Господин – и мужичок глубоко поклонился, коснувшись рукой земли.

–Сотник Обережной сотни Андрей, сын Ивана, облеченный грамотой Великого Новгорода на искоренение разбойников – представился командир.

–Почему людей своих на поругание и убиение лиходеям отдал староста?! – нахмурившись строго спросил Андрей!

–Не вели казнить господин!– и Никодим упал на колени, склонив голову.

–Неможно было никак отстоять перед разбойниками, ни дружины не оружия нет у меня. Всю власть и силу хозяин постоялого забрал, весь погост наш в страхе держал и безобразия творил.

–А ты, значит, молчал просто…

–Встань! Не уместно должностному человеку в снегу валяться. Ты же Власть местная!

–Да какая там власть господин сотник. Три раза только за эти месяцы, что раненые у Агафьи жили, бит был людьми Жердея. И всё-то за то, что всем миром извести их не хотели мы по его указке. Вот и вся власть моя была господин. В силе вся власть, у кого сила тот и власть!

Ну да – вздохнул Сотник. Ладно, власть, будет тебе сила. Скоро изведём всех лихоимцев в округе, свободно вздохнёте тогда. Но и сами себя держать сумейте! Вон дружинку начальную при погосте собери, чтобы если что от малой ватажки какой забродной отбиться сами смогли. Ну а нам весть подать сумеете.

–Я же вам для начала оружия какого дам. Остальное уж сами найдёте.

–Сейчас, организуй мне мужиков на трёх санях. Нужно будет разбойную ватагу собрать на дворе да развесить на лесной опушке возле торгового пути. Одежду же с них, если годная, себе взять можете. Как управитесь, на постоялый двор гонца пришли, мы с пленёнными подъедем, да суд вершить вместе будем. Ты же у нас власть! – усмехнулся Андрей.

Поехали на постоялый двор ребята!

На постоялом слышался вой и причитания, возле связанного подростка лет пятнадцати, что лежал возле саней с награбленным, сидела на коленях пожилая уже женщина со встрёпанными волосами и громко выла, размазывая слёзы на щеках.

–Дом, сараи обыскать! Всех кого найдёте – во двор. Оружие тоже выносите. Более ничего не трогайте – распорядился Сотник и подошёл к связанному.

Кто таков?!

Подросток, глядя со страхом на оружного воина, зашмыгал носом и тонко выдал – Тишка я, младший сын хозяина двора.

–Как же так Тихон! Такой малой, а уже в разбой ударился, знаешь, что за разбой полагается по Закону?

Тишка ещё сильнее зашмыгал носом, а в колени с воем упала его мать. Не убивай господин младшенького, последний мужчина в роду остался, всё забирайте, только его оставьте в живых!

–Не голоси. Нечего брать, кроме оружия мы не будем. Передадим тебя и всё хозяйство во власть погостного старшины. Потом уже он с властями пятины и рассудит вас. Сын же твой в разбое участвовал, потому я сам его своим судом судить буду, и там уже решу, что с ним делать дальше.

И отвернувшись от запричитавшей бабы, подошёл к сараю, откуда Климент выводил запертых пленников.

Всего там содержалось пять девок от четырнадцати до 16 лет, три бабы и один мужик. Одна баба с мужиком была из местных – Родька промысловик охотник с женой Мироньей, чья изба горела, когда отряд только выходил на Крестцы.

Родька сам ходить не мог, был он весь избитый до полусмерти. И Миронья поддерживая его под руку, тихонько вывела из сарая.

Все освобождённые были напуганы и никак не могли поверить в своё счастливое спасение.