Страсти и скорби Жозефины Богарне - Сандра Галланд (2018)

— Она меня любит. — Лазар лег на спину и потер рукой подбородок. Потом повернулся ко мне лицом. — Я много думал перед тем, как прийти к тебе, Роза. Я пришел, потому что… То, что мы видели, чувствовали, пережили… Это нас напугало, отдалило друг от друга. Я… — Он замолчал. Не мог подобрать нужных слов.

— Не объясняй, — попросила я, — я все понимаю.

И прижалась лицом к его груди. Да. Он тоже испытывает этот странный стыд, как и многие уцелевшие.

Четверг, 21 августа

Лазара восстановили в должности командующего армией в Шербуре. Он уезжает через две недели.

Две недели…

23 августа

Скоро Эжену исполнится тринадцать, он так быстро взрослеет.

— Надо обучить его военному делу, — сказал Лазар.

— Ему в школу надо. — Даже я была в ужасе от правописания моего мальчика. Но моих денег хватает лишь на то, чтобы купить ему сапоги.

— Я бы мог заняться им.

До меня не сразу дошел смысл сказанного.

— То есть? — переспросила я.

— Он мог бы работать у меня в штабе как подмастерье.

— Он будет работать на тебя? — Я начала понимать смысл предложения. — Ты будешь за ним присматривать?

— Мне нравится твой сын, Роза. Он честный парень, прямой. Я бы не предложил этого, если бы думал, что он не справится с работой.

— Очень хорошо, — сказала я, едва сдерживая слезы.

Суббота, 30 августа, половина четвертого пополудни

Дни летят один за другим. Лазар уже готовится к отъезду. Эжен тоже собирает вещи.

31 августа

Днем я спросила Лазара:

— Увидимся завтра?

До его отъезда осталось всего несколько дней. Прочистив горло, он произнес:

— Аделаида приезжает. А с ней мои лошадь, шпага и пистолеты. Мне все это необходимо.

На меня навалилась слабость.

— Завтра?

Он потянулся меня обнять.

1 сентября

Завтра утром, накануне своего дня рождения, уезжает Эжен. Мы с Гортензией приготовили пирог без единого яйца и без сахара. Просто чудо, что нам удалось его съесть. Окружили пирог цветами из сада.

— По крайней мере, цветы бесплатные, — сказала я.

Эжен трижды начищал свои сапоги. Мой сын солдат, в тринадцать лет.

ДРУЗЬЯ УТЕШАЮТ И ОГОРЧАЮТ МЕНЯ

Суббота, 6 сентября 1794 года

Тереза и Тальен вчера убедили меня сходить на концерт в «Фейдо».

— Лекарство от меланхолии, — посоветовала Тереза.

Уговорить меня было нетрудно. Большинству приходится выстаивать в очереди за билетами в «Фейдо» по три дня.

Тереза одолжила мне шляпу с длинным серебряным плюмажем, того же цвета парик и ожерелье в виде змейки.

— Так и пойдете? — спросила Ланнуа, увидев, что я собираюсь уходить.

— Ты бы видела одеяние Терезы! — усмехнулась я. Осуждающий взгляд Ланнуа показался мне забавным. — Куда большее внимание привлекает то, что мадам Кабаррюс не обременяет себя отдельными предметами женского туалета.

В театре была ужасная давка. «Фейдо» знаменит своим великолепным оркестром и лучшими в Париже солистами, но в первую очередь всех привлекает не это.

— Все дело в публике, — объяснила Тереза, и я не могу не согласиться. Все парижские дамы приезжают сюда, вырядившись будто для сцены, и выглядят как куртизанки. Никаких корсетов в «Фейдо»!

Я чувствовала себя знаменитостью; собравшаяся публика стояла вдоль прохода в три ряда, наиболее яркие и возмутительные наряды вызывали аплодисменты. Тереза в наряде монахини превзошла всех.

— Вам бы актрисой быть, — сказала я ей. Напиравшая толпа меня пугала.

— Я и есть актриса, — сказала Тереза.