Страсти и скорби Жозефины Богарне - Сандра Галланд (2018)

«С величайшим удовольствием выполняю твою просьбу предоставить отпуск твоим друзьям. Может быть, они помогут тебе отвлечься от понесенных тобой потерь. Я не уеду из Парижа, не повидав моего дорогого Эжена. Лучше бы его мама не забирала его у меня. Сделаю все возможное, чтобы выполнить свой долг по отношению к другу, которому так не повезло».

И сегодня генерал Гош выполнил свое обещание — приехал навестить меня. Вся школа в восторге, даже учителя! Я показал генералу альбом с вырезками, который ему понравился. Затем мы фехтовали. Он научил меня отличным приемам. Считает, что мне уже можно иметь собственную лошадь.

Дела с учебой идут на лад. Директор школы теперь, глядя на меня, не хмурится, как раньше. Два раза на этой неделе видел Гортензию — тоже занята науками.

Твой любящий сын Эжен

4 термидора,[93]штаб в Кастильоне

Мои братья — Луи и Жозеф — сообщили мне, что Ваше здоровье поправилось. Здесь ужасно жарко. Душа рвется к Вам.

Б. П.

24 июля

Меня ждет очередное путешествие! Я должна встретиться с Бонапартом в Брешии. Оттуда вместе поедем в Верону.

В тот же день, вечером, Брешия

Бонапарт встретил нас на дороге, и я пересела в его карету.

— Вы здоровы? С виду вполне! — сказал он, жадно разглядывая меня. — Задерните занавески.

29 июля, Пескьера

На рассвете наши кареты въехали во двор виллы на окраине Вероны.

— Это здесь жил претендент на французский престол? — зевая, спросила я Бонапарта. Я была вымотана. Мы выехали из Брешии ночью, но на ухабистой дороге я спала урывками, меня то и дело будили пылкие ласки Бонапарта.

— Совсем не так величественно, как я ожидал, — констатировал Бонапарт и выпрыгнул из кареты прежде, чем та остановилась.

Мы сидели на веранде, смотрели на холмы, поросшие шелковицей, пили кофе, ели свежие фиги с дерева в саду.

В воздухе приятно пахло скошенной травой. Бонапарт, рассказывая нам о претенденте на престол, оживился:

— Он вел простую жизнь. Здешний народ знал его как графа Лилля. Никто не подозревал, что это брат короля Людовика Шестнадцатого. Только слуги знали, что он претендовал на французский трон.

— Откуда вы все это знаете, Бонапарт? — Я выпила три чашки крепкого кофе и теперь чувствовала себя гораздо бодрее.

— За ним следуют мои шпионы. Он сейчас на севере, в Германии, мои люди не спускают с него глаз. Он ведет очень упорядоченную жизнь. Каждое утро к восьми часам уже одет в свой простой костюм, украшенный гербом рода, и кортик всегда при нем. Встречается со своим поверенным. Потом сидит у себя в кабинете и пишет. В полдень делает перерыв, чтобы отобедать. Питается скромно. Затем закрывается в кабинете и ходит туда-сюда в состоянии возбуждения чуть меньше часа. И так день за днем.

— Должно быть, ему одиноко, — сказала я, глядя на горы.

Мне почудилось некое шевеление в лесах на далеких склонах, словно через них кто-то пробирался. Уж не держат ли здесь коз? Поднявшись, я подошла к каменной балюстраде.

— Что это движется на горе? — обернулась я к Бонапарту. — Австрийские солдаты ведь в белых мундирах, верно?

Бонапарт подошел ко мне.

— Ничего не вижу.

— Смотрите, вон там — видите белые точки?

Бонапарт достал из кармана складную подзорную трубу; встряхнув, раздвинул ее и поднес к глазу.

— Вам надо немедленно уезжать, — сказал он, позволив трубе сложиться.

Лизетт, Амлен и я несколько часов ехали по дороге в сопровождении четырех конных драгун. У форта Пескьера нас выбежал встречать дородный генерал с усами, похожими на колбаски.

— Вы не можете оставаться здесь, австрийцы подходят!

Лизетт смотрела на меня с тревогой.

— Мой муж указал нам остановиться в этом месте, — настаивала я. В воздухе сильно пахло рыбой.

— Мадам Бонапарт, — запинаясь, сказал генерал Гийом, — умоляю вас одумайтесь. Если с вами что-нибудь случится, мне…