Зато сейчас я помогла проявиться его скромному дарованию во всей красе. Бедняга чуть не закашлялся и, сдерживая рвотные позывы, с искренним отвращением морщил нос.

– Кто ты, Порождение тьмы?

– Я та, что суждена тебе в невесты, – произнесла я с нескрываемым злорадством и вставила самолично придуманную реплику, обращаясь к залу: – Тебе нравится мой аромат? Я собрала самые свежие лягушачьи потроха в округе.

Снова раздались смешки. Видимо, придворные давно так не веселились.

– Оно и заметно. Наверное, некоторые из них были не слишком свежими, – съязвил государь и подмигнул мне.

Публика захохотала ещё громче. Я посмотрела в королевскую ложу: её величество снисходительно улыбалась, а принц мрачно рассматривал свои руки, всем видом показывая, что ему этот фарс для не шибко одарённых неинтересен.

И лишь когда мы с его величеством разыгрывали сцену битвы, он увлёкся, даже привстал со своего кресла. Должно быть, хотел увидеть, как меня проткнут.

По сюжету я сначала пыталась обольстить Рыцаря, но он стойко отверг мои поползновения и в довершение проткнул мечом. Над Заколдованным лесом взошло солнце, и влюблённые соединились.

Во время репетиций мне приходилось всё время ускользать из объятий его величества, а сейчас он сам опасался моих настойчивых притязаний. Получилось очень даже правдоподобно. И королева осталась довольна.

После мнимого ранения в живот я упала на сцену и прокаркала оттуда зловещим голосом, указывая крючковатым приставным пальцем на Рьяну и короля:

– Вы не будете счастливы. Особенно ты, бледнокожая и белобрысая!

Я чуть не хихикнула, голос подвёл, поэтому получилось, что запищала, как будто меня малость придушили. Зрителям это понравилось ещё больше.

Аплодисментов я собрала чуть меньше, чем его величество, и то потому что придворные понимали, кому надо хлопать громче.

Словом, представление удалось на славу. Толстяк-драматург даже кинулся мне на грудь, но потом, прижав надушенный платок к носу, заплакал и махнул рукой.

Я ушла переодеваться и смывать грим. Её милость Лира, улучив момент, когда мы с ней останемся наедине, произнесла:

– Теперь и ванна не поможет. Что это?

И дама принюхалась:

– Неужели слизь болотной выдры? Умно, ничего не скажешь. Но будь осторожна! Здесь много тех, кто не хочет возвышения опального принца.

Она помогла мне обтереть кожу полотенцем, пропитанным розовой водой, и подала свежее бельё. И всё-таки я понимала, что пахнет от меня так, что никто не выдержит рядом дольше часа. Ну, это и к лучшему.

– Вы предупреждаете меня, ваша милость? Почему?

– Наверное, потому, что я личная гадалка её величества. И вижу в знаках карт то, что не всех обрадует.

Так это ловушка? Может, королева решила выведать мои планы, вот и подослала мадам Лиру?

– Ах, зато больше не слышен запах мёртвых цветов, – улыбнулась старшая фрейлина. Это был некий условный знак. – Но опасность для тебя не миновала, девонька.

Больше она мне ничего не сказала и уже собиралась было уходить, как я решилась спросить:

– Её величество ведь просила погадать на сына? Что вы увидели в картах?

Лира обернулась. Её густо напудренное лицо напоминало маску покойника, на минуту мне показалось, что смерть заглянула мне в глаза, отчего по спине пополз могильный холод.

– Что и обычно, – пожала она плечами. – Если один возвысится, другой погибнет. Всё туманно и неясно.

Она ушла, и в комнату сразу вошли Кэти и Вивиен, мои горничные. Обе с записками от родственников.

Вивиен оттеснила товарку и громко хмыкнула, когда та попыталась возмутиться.

– Мой род, – высокомерно произнесла она, словно речь шла о знатнейшем семействе страны, – служит дому Офоссских три поколения. Я имею право не соревноваться в услужении господам с сиротами-выскочками из мещан.

– А мои предки никому не прислуживали, – спокойно ответила Кэти и отступила на шаг назад.