Снеговик - Ю. Несбё (2017)

Харри увидел, как кадык Филипа Беккера заходил туда-сюда на небритой шее. Он обдумывал слова старшего инспектора и наконец решился. Харри услышал сдавленный, возможно от сигаретного дыма, голос:

— Бирта, баба моя, была шлюхой.

— Вот как? — Харри постарался скрыть удивление.

Беккер отбросил сигарету на цементный пол, потянулся к пиджаку и достал из кармана черную записную книжку:

— Я нашел это в тот день, когда исчезла Бирта. Блокнот лежал в ящике ее письменного стола. Даже не потрудилась спрятать. На первый взгляд совершенно невинный дневничок. Ежедневные заметки, чтобы ни о чем не забыть, и телефонные номера. Однако когда я попытался узнать в справочной, что это за номера, то оказалось — таких не существует. Она их зашифровала. Хотя, боюсь, эта баба не была великим шифровальщиком: мне не понадобилось и дня, чтобы их расшифровать. Все до единого.

Эрик Лоссиус владел и управлял фирмой «Погрузка и перевозка», которая занималась, понятно, грузовыми перевозками и неплохо себя чувствовала в этом не слишком прибыльном сегменте благодаря фиксированным ценам, агрессивной маркетинговой политике, дешевой иностранной рабочей силе и типовому договору, по которому оплата наличными производилась после того, как вещи уже были погружены, но до того, как отправлялись по указанному адресу. Лоссиус не потерял денег ни на одном клиенте, потому что, кроме всего прочего, в договоре было мелким шрифтом указано, что срок для подачи жалоб о повреждениях и потерях при перевозке составляет только два дня. Поэтому девяносто процентов относительно большого числа жалоб поступали позже оговоренного срока и не рассматривались. Что касается остальных десяти процентов, то Эрик Лоссиус виртуозно использовал все бюрократические приемы, и те делали его абсолютно неприступным для любых жалобщиков, а даже обычные рекламационные дела были такими изматывающими, что люди, которые после переезда увидели свое пианино расколоченным или недосчитались плазменного телевизора, в конце концов сдавались.

Эрик Лоссиус пришел в этот бизнес совсем юнцом и работал сначала у прежнего владельца «Погрузки и перевозки». Тот был другом его отца, и, собственно, отец-то и настоял, чтобы Эрик пошел туда работать.

— Парень слишком непоседлив для школы, но слишком умен, чтобы стать мерзавцем, — сказал он владельцу. — Можешь взять его к себе?

Поначалу Эрика взяли на должность менеджера по работе с клиентами. Он получал только процент от сделки и зарекомендовал себя как усердный и трудолюбивый работник. Он был привлекательным мужчиной. От матери ему достались карие глаза, а от отца — густые кудрявые волосы. Когда женщины видели перед собой юного атлета, они забывали, что можно заказать перевозку другой фирме, и подписывали договор на месте. А он был сообразительный, сноровистый, так что, если женщины просили его заняться еще кое-какой работой, проявлял такт и чувство меры.

Цены тогда были низкими, а размеры компенсации за ущерб или потери при перевозке — высокими. Через пять лет фирма имела весьма солидный оборот, а Эрик стал правой рукой владельца во всем, что касалось бизнеса. Однажды, когда они переносили стол в новый кабинет Эрика, что был этажом выше, рядом с кабинетом владельца, шефа хватил инфаркт, он упал и скончался на месте. В последующие дни Эрик утешал вдову, как умел — а умел он довольно неплохо, — и через неделю после похорон они сошлись на почти символическом изменении в структуре их, как выразился Эрик, «маленького предприятия, работающего в рыночном сегменте с низкой прибыльностью, высоким риском и практически несуществующими гарантиями». В разговоре он не раз подчеркнул, что для него самое главное, чтобы дело всей жизни дорогого покойника не заглохло, а перешло в надежные руки. Когда он произнес это, в его карих глазах блеснула слеза, а вдова, нежно дотронувшись до его ладони, сказала, что теперь он должен непременно лично являться к ней и докладывать о положении дел.