Избранница - Джеймс Саманта (2000)

– Да, янки, это правда. Видишь ли, у моего старшего брата, Стюарта, и у меня – разные матери. Первой женой герцога была Маргарет. Говорят, он безумно любил ее.

Странно – словно он говорил о ком-то другом. Тот мужчина в гостиной не похож на человека, способного испытывать подобные чувства. Любовь и… герцог? Но Кесси приказала себе не отвлекаться на посторонние мысли, а внимательно слушать то, что ей рассказывают.

– У Маргарет была сестра в колониях. Когда Стюарт был еще совсем маленький, они втроем переправились через океан, чтобы навестить эту сестру. Тогда как раз закончилась война за освобождение колонии от английского владычества. Сестра Маргарет и ее семья оставались лояльными короне, но народ смертельно ненавидел таких людей. Война за освобождение была настоящей мясорубкой, где погибла уйма народу… И вот во время визита отца с женой негодяи подожгли дом сестры. Отец как раз ушел куда-то со Стюартом, и они остались в живых. Остальные погибли в огне.

Габриэль немного помолчал, как бы собираясь с мыслями.

– Мой отец буквально обезумел от горя. Ужасная смерть жены породила в нем неугасимую ненависть ко всем американцам, без разбора… И это задолго до того, как Стюарт погиб на том же континенте в битве за Новый Орлеан шесть месяцев назад.

Кесси закрыла глаза. Две молодые жизни, так нелепо прерванные в расцвете лет, – две трагические смерти, в которых обвиняли граждан ее страны… Но ведь это все равно несправедливо! Ведь она-то никак не повинна в их смерти!

Она широко раскрыла глаза, чувствуя, как грудь буквально стиснули стальные обручи. Болело сердце, болела душа. Она судорожно сцепила ладони на коленях.

– Пресвятая Богородица, неудивительно, что он возненавидел меня всей душой. А вы?.. Вы же знали, что иначе и быть не может!

Габриэль не стал отрицать очевидное.

Она с трудом проглотила ком в горле.

– Я не претендую на то, чтобы разобраться в том, что двигало вами, – медленно проговорила она. – В одном я уверена полностью: вы искали способ унизить и уязвить своего отца – и нашли его. Но, поступив таким образом, вы унизили и меня. И я… ненавижу вас за это, поскольку не могу изменить своего происхождения.

Одинокая слеза выскользнула из-под ее ресницы. Но он не должен видеть ее отчаяния – она решительно смахнула слезу ладонью. Взмахнув рукой, она указала в сторону широкого шкафа, где Глория развесила те платья, которыми они запаслись у модистки, – примерно одна десятая всех заказанных.

– Не сомневаюсь, вы решили, что я быстро утешусь всем этим тряпьем, даже если вы и вышвырнете меня на улицу!

Габриэль молчал. Он хотел бы забыть предостережение Кристофера, который предсказывал ему, что все именно так и случится: она оскорбится не меньше отца.

Он мрачно усмехнулся:

– Я не собираюсь никуда выбрасывать тебя, янки. Ты – моя жена и ею и останешься. Я довольно богатый человек, так что не волнуйся не только относительно тряпок, но и всего прочего. Ты больше никогда не будешь испытывать нужды в деньгах. Я обещал позаботиться о тебе и сделаю это.

Глаза Кесси внезапно высохли, они стали сухими до рези.

– Вы и правда собираетесь всю жизнь заботиться обо мне? – Ее голос был едва слышен.

– Да, янки. Ты мое пожизненное обязательство. – Он не смог скрыть насмешки в голосе, потому что именно так воспринимал все это его отец. – О, я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь себя обманутой! Преданной! Так что считай, что это – заслуженное мной наказание. – Он с подчеркнутой вежливостью поклонился: – И успокойся, тебе ни минуты больше не придется терпеть мое присутствие рядом. Потому что я пришел попрощаться.

– Вы уезжаете?

– Да. Я возвращаюсь в Лондон.

Ее глаза мгновенно округлились от ужаса. Она не успела еще подумать, как отреагировать на это его заявление, как уже вскочила на ноги.

– Вы решили оставить меня здесь одну?!