Защищая Джейкоба - Уильям Лэндей (2019)

– Никто Джейкоба уже никуда не загребет. Дважды за одно и то же не судят.

– И что? Еще и лучше. Ты, похоже, считаешь, что этот малый, О’Лири, совершил убийство. На твоем месте я бы немедленно заявил об этом в полицию. Ты это собираешься сделать, мистер помощник прокурора? Или это может повредить парнишке, а? – Он взглянул мне прямо в глаза, и я вдруг поймал себя на том, что моргаю. – Нет, – покачал он головой, – что-то мне так не кажется. Ну что, мы закончили наш разговор?

– Да.

– Вот и славненько. Эй, конвойный! Конвойный!

Оба охранника со скептическим видом приблизились к нему.

– Мы с сыном наговорились. Эй, ребята, вы видели, какой у меня сын?

Конвойные ничего не ответили, даже не взглянули в мою сторону. Похоже, они думали, что это какая-то уловка, призванная заставить их на секунду ослабить бдительность, и не намерены были на нее попадаться. Их задача – водворить дикого зверя обратно в клетку. А это довольно опасное дело. От протокола отступать не полагалось ни на йоту.

– Ладно, – произнес мой отец, пока один из охранников замешкался в поисках ключа, чтобы пристегнуть наручники обратно к сбруе из цепи. – Приезжай еще, малыш. Не забывай, я все-таки твой отец. И всегда им останусь. – Конвойные подхватили его под локти, чтобы поднять, но он продолжал говорить, как будто не замечая. – Эй, – произнес он, обращаясь к ним, – вам надо обязательно с ним познакомиться. Это мой сын, он юрист. Как знать, может, вам когда-нибудь понадобится юри…

Один из конвойных забрал трубку у него из руки и повесил ее на рычаг. Он заставил заключенного подняться, пристегнул наручники обратно к поясной цепи, затем потянул за всю конструкцию, чтобы убедиться, что он надежно стреножен. Все это время взгляд Билли был прикован ко мне, даже когда конвойные уже погнали его прочь. Что уж он там видел, глядя на меня, оставалось только догадываться. Возможно, всего лишь чужака за стеклом.

М-р Лоджудис: Я намерен снова задать вам тот же вопрос. И напоминаю вам, мистер Барбер, что вы под присягой.

Свидетель: Я помню.

М-р Лоджудис: И вы помните, что речь идет об убийстве.

Свидетель: Медицинская экспертиза установила, что это было самоубийство.

М-р Лоджудис: Леонард Патц был убит, и вы отлично это знаете!

Свидетель: Я не понимаю, как кто-то может это знать.

М-р Лоджудис: И вам нечего добавить?

Свидетель: Нечего.

М-р Лоджудис: И вы не имеете представления о том, что случилось с Леонардом Патцем двадцать пятого октября две тысячи седьмого года?

Свидетель: Ни малейшего.

М-р Лоджудис: Может, у вас есть какие-либо предположения?

Свидетель: Никаких.

М-р Лоджудис: Вы что-нибудь знаете о Джеймсе Майкле О’Лири, также известном как Отец О’Лири?

Свидетель: Никогда в жизни о нем не слышал.

М-р Лоджудис: В самом деле? И даже имени этого не слышали?

Свидетель: Никогда в жизни о нем не слышал.

Я вспоминаю, как Нил Лоджудис стоял там, скрестив руки на груди, и кипел от злости. Когда-то давным-давно я, возможно, даже похлопал бы его по спине, сказал бы: «Свидетели врут. Ничего тут не поделаешь. Пойди выпей пива и плюнь на это все. Никуда они от тебя не денутся, Нил, – на чем-нибудь другом рано или поздно все равно попадутся». Но Лоджудис был не из тех, кто способен спустить свидетелю с рук такую наглость. Скорее всего, на убийство Патца ему было ровным счетом наплевать. Леонард Патц тут был вообще ни при чем.

Когда Лоджудис в конце концов вынудил меня пойти на маленькую невинную ложь, был уже почти вечер. Я с самого утра давал показания и устал. На дворе стоял апрель. Дни становились длиннее. За окнами уже почти смеркалось, когда я произнес это: «Никогда в жизни о нем не слышал».