Последняя рукопись - Франк Тилье (2019)

Затем… Ровно неделю назад некто, кого сыщик называет «паразитом», без сомнения вор, уже побывавший здесь, входит в дом Морганов. Срабатывает сигнализация, приехавшему агенту из отдела обслуживания охранной системы этот человек представляется мужем владелицы виллы. Он повсюду оставляет свои отпечатки: на бутылке виски, на холодильнике, на мебели, – в картотеке его нет. Он уничтожает документацию и все, что касается поисков Сары Морган. В тот же день в семь часов вечера Жюлиана Моргана в бессознательном состоянии обнаруживают на дамбе. Его заперли в багажнике собственного автомобиля и, по всей видимости, для того, чтобы впоследствии его обнаружили, привезли туда, после чего явно избили и пытались задушить. Он был отправлен в больницу, где пришел в себя, однако лишился памяти.

Вик передвинул фигуры на шахматной доске. Защита Пирца, черные позволяют укрепить центр, чтобы затем атаковать с расстояния. Сделав пять ходов, он вернулся к документам. Дело на северном побережье тоже изобиловало загадками, особенно когда к нему добавились находки в багажнике внедорожника: написанное кровью владельца автомобиля слово «ЖИВА», а главное – найденная под ковриком шапка, фотография которой сейчас лежала перед Виком на столе. Он вынул снимок из папки с делом Джинсона – тот, где Сара в день похищения. Никакого сомнения, шапка та же самая.

Он с грустью вгляделся в ясное лицо Сары на селфи, сделанном ею перед тем, как она тогда, зимой две тысячи четырнадцатого, отправилась на пробежку. Казалось, от этого лица по всему глянцевому фону карточки распространяется свет. Прелестная молодая женщина, у нее все было впереди. Он обнаружил ее в багажнике Дельпьера – без глаз и лица, с пробитым черепом, постаревшей на четыре года. Четыре года жизни в аду, чтобы в конце концов быть убитой ударом молотка в подвале, где-то в веркорском захолустье.

Вик бросился к окну и широко распахнул его, чтобы подавить приступ тошноты.

Кто-то за это скоро заплатит. Непременно.

Он подождал, пока ему не полегчало, и вернулся на середину комнаты – всего-то два шага. Если Сару похитил не Джинсон, то кто тогда? Почему этот чертов серийный убийца присвоил себе жертву Феликса Дельпьера? Из чистого нарциссизма? Вик верил в это все меньше, он предполагал более серьезный мотив. Более сложный. Иначе Джинсон не оставил бы ему эту задачку.

Полицейский порылся в папке их собственного расследования и вытащил оттуда фотографию «изделия» Дельпьера – манекена из человеческой кожи, в котором Сара поучаствовала своим лицом, глазами и кистями рук. И положил его между изображениями живой Сары, в шапке, и мертвой Сары в глубине багажника. Кто были другие жертвы, из которых состояло «изделие»? А Аполлина? Что Дельпьер смастерил из нее?

Вик еще раз тщательно рассмотрел «изделие», и его внимание привлекла одна деталь: Дельпьер убивал восемь раз, если исключить Аполлину. Джинсон столько же. Присвоив себе убийство Сары Морган, Путешественник достиг цифры девять.

На единицу больше, чем у Дельпьера.

Королева h6, слон b7. На шахматной доске Вик послал обе армии в серьезный интеллектуальный бой. Им предстояло с помощью нейронов и адреналина бросить вызов смерти в сражении, ставка которого выходила далеко за рамки обычного шахматного турнира. Мелькнула мысль: а что, если между двумя убийцами существует связь? И если тем или иным образом каждый из них был в курсе действий другого? И они затеяли между собой нечто вроде соревнования, ход за ходом – как на шахматной доске? Кто же в конечном счете отправил Морганам прядь волос? Дельпьер или Джинсон?

Тогда Вик задумался о Мориарти. Песчинка в его размышлениях. Как этот третий человек мог вписаться в придуманную Виком схему? На какую-то долю секунды он решил, что Джинсон мог быть Мориарти, но нет, это невозможно: он с трудом представлял его себе отправляющим Дельпьеру эсэмэс с телефона из сверхохраняемой тюрьмы или же десятью днями ранее арендующим оттуда же шале в Ла-Шапель-ан-Веркор.