Королевство гнева и тумана - Сара Маас (2016)

Если бы, ложась с Тамлином, отдаваясь ему, я бы знала, что моя пара — не он, а Риз?

Все равно это не оправдывало умалчивание Риза. Не оправдывало последних недель, когда я себя ненавидела за то, что отчаянно его хочу. У него было предостаточно времени и полным-полно удобных моментов, чтобы рассказать мне правду. Но я… понимала.

Я вымыла посуду, смахнула крошки с небольшого обеденного стола и залезла в кровать.

В прошлую ночь я почти не спала, прислушиваясь к его дыханию и моля забытых богов, чтобы он не перестал дышать. А ночью раньше я лежала в его объятиях, ощущая между ног его пальцы и его язык у себя во рту… В хижине было тепло, но простыни вдруг показались мне холодными, а кровать — слишком большой и пустой.

Из маленького окошка лился голубоватый лунный свет, снег за стеклом тоже окрасился в голубое. Ворчливый ветер крутил поземку вокруг хижины.

Может, Мор все-таки рассказала, куда я скрылась?

Неужели он действительно меня искал?

Пара.

Моя пара.

Меня разбудили солнце и сверкающий снег. Я сощурилась, ругая себя за то, что вчера не задернула шторы. Потом вспомнила, где я и почему оказалась в скрытой от посторонних глаз горной хижине. Я даже не знала, в каких она горах.

Как-то Риз упомянул о своем любимом месте отдыха, которое Мор и Амрена в пылу ссоры сожгли дотла. Может, он говорил про эту хижину? Значит, потом он все восстановил. Чувствовалось, хижине немало лет, но все внутри ее было вполне в приличном состоянии.

Мор и Амрена знали.

Я не решила, должна ли ненавидеть их за молчание.

Риз, конечно же, приказал им держать язык за зубами. Они повиновались, но…

Я застелила кровать, приготовила и съела завтрак, снова вымыла посуду и встала посреди комнаты, решая, чем себя занять.

Я вдруг поняла, что убежала.

Убежала, как Риз и предполагал. Однажды я сказала ему, что любая женщина, находящаяся в здравом уме, непременно от него сбежит. И удрала, как трусиха, как дура. Даже не помогла ему войти в дом, а бросила валяться в замерзающей глине.

Я бросила его, хотя еще день назад убеждала, что никогда не уйду.

Я требовала честности и при первом же настоящем испытании сама отказалась от его объяснений. Я даже не пожелала его выслушать.

«Ты меня видишь».

Получается, я не желала его видеть. Не желала видеть то, что находилось у меня перед носом.

Я предпочла скрыться.

А стоило… наверное, стоило остаться.

В середине дня меня одолела скука.

Отчаянная, неумолимая скука. Я оказалась заперта внутри этой уютной хижины. Оставалось лишь ходить из угла в угол и слушать звон весенней капели. Яркое солнце постепенно слизывало окрестные снега.

От скуки проснулось любопытство. Сначала я обследовала содержимое комодов в обеих комнатах — там лежала одежда, обрывки старых лент, ножи и кинжалы, распиханные между рубашками и штанами. Похоже, их туда сунули второпях и забыли. Потом настал черед кухонных шкафов. Опять-таки ничего особо интересного: съестные припасы, кастрюли и сковородки, заляпанная поварская книга. В той части, что служила гостиной, я нашла покрывала, несколько книг и снова оружие — оно здесь было спрятано повсюду. Единственным необследованным местом оставалась кладовая.

Не знаю, как должно выглядеть место уединенного отдыха верховного правителя, но эта хижина показалась мне… необычной. Все здесь было устроено заботливо и одновременно с какой-то небрежностью. Словно эта хижина — единственное место, где они могли быть самими собой: валяться на кроватях и диване, по очереди готовить, убирать в доме, охотиться.

Отдыхать семьей.