После России - Фёдор Крашенинников (2016)

Заостровский познакомил его с гостившим у него Лапниковым, который после восстания возглавил Службу безопасности и фактически стал третьим лидером восстания. Тогда он был представлен просто как старый друг, ветеран ГРУ. Пирогов смекнул, что весь разговор отнюдь не случаен, а утром, разливая зелёный китайский чай, Заостровский раскрыл, наконец, карты: в его руках были ключи к всероссийскому патриотическому подполью, для свержения Юркевича и захвата Москвы – момент самый лучший. «Сначала берем власть в Рязани, берем Русскую Республику, наши восстают в Москве, ну и дальше в том же темпе!» – спокойно говорил Заостровский, а Лапников, восседая в позе лотоса на полу, кивал и улыбался. Потом Пирогов узнал, что оба его новых друга занимаются ушу по методике «Фалун Дафа». «Сектанты что ли?» – спросил он тогда. «Нет, ну что ты, просто так, для здоровье. У них хорошо ушу преподают!»

Оказалось, что у них все было готово, но не было подходящего лидера. «Нам нужен яркий и харизматичный человек в погонах, малопьющий и положительный, чтобы возглавить восстание. Армии в Русской Республики нет, а значит, человек в погонах должен быть из полиции, потому что в секретной службе, по мнению людей, все предатели и негодяи», – сетовал Заостровский на свои трудности. Новоявленные соратники сообщили удивлённому Пирогову, что за ним давно и пристально следят, что результаты пройденных им в разное время тестов были изъяты, тщательно проанализированы и по строго научной методике он был выбран из нескольких других кандидатов на роль лидера восстания и будущего верховного правителя России.

Пирогов никогда не считал себя харизматичным, но был крайне польщен. Новые товарищи ему понравились: умные мужики, спокойные и деятельные – под носом у дурака Юркевича и ротозеев из Наблюдательной комиссии умудрились состряпать заговор и не попасться! Лапников, как выяснилось, давно жил на нелегальном положении. Из его героической биографии в память Пирогову более всего запал один сюжет: именно Лапников подорвал комплекс зданий ГРУ, когда на его территорию вошли спецгруппы НАТО. Предполагалось, что именно этот человек создаст в новой России спецслужбы, которые помогут возродить и сохранить её. Сам же Заостровский собирался, во избежание неприятностей, сделать пластическую операцию и участвовать в возрождении России без всякой связи с некрасивым прошлым на службе у Юркевича.

– Если так, то я готов. Ради нашего Отечества, ради возрождения России – готов! – сказал Пирогов после недолгого молчания и пожал руку Заостровскому, а потом Лапникову. Почему он тогда так легко на все согласился – этим вопросом Пирогов часто задавался, когда все пошло не по плану: «Аргументы-то у ребят были рыхлые, но ведь я поверил, поверил сразу! Может, это был гипноз? Или в чай что-то подсунули для убедительности?»

С той памятной встречи началась энергичная подготовка к восстанию. Пирогов развернул работу в своём окружении, как оказалось, вполне удачно. Через пару месяцев Заостровский подал условный знак. Всё получилось как по писаному: первые успехи вдохновляли, грандиозные планы на будущее, казалось, легко сбывались. Русская Республика, Москва, Поволжье сами упали ему в руки. Пирогов уже решил, что возрождению России ничто не мешает: нелепая Рижская система показала себя нежизнеспособной, и мировое сообщество вроде бы смирилось с появлением России на карте – иначе как трактовать их нерешительность?

«Ошиблись, ошиблись, умники проклятые! А я, дурак, поверил, что все так просто. А всё непросто, ой, как непросто, – думал Пирогов, разглядывая хранившее следы недавней пластической операции лицо премьера и соратника. – На что рассчитывали? На что рассчитывают теперь? Почему я на все согласился? Ведь с самого начала многого не понимал и многому удивлялся. Какую роль играют китайцы, да не наврали ли, что они участвуют?»