Асимметричный ответ - Макс Глебов (2020)

– Вам вернут форму, документы и личное оружие. Без боеприпасов, естественно. После этого мы с вами совершим небольшую экскурсию на полигон, где вам будет продемонстрировано в действии наше новое оружие. Не знаю, сообщали ли вам последние новости о ходе боевых действий. Мне вы можете не поверить, поэтому, возможно, вам будет интересно самому почитать сводки с фронтов из берлинских и лондонских газет, – я достал из портфеля и положил на стол перед майором небольшую пачку вырезок из немецкой и английской прессы.

Шлиман читал быстро. Английским он, похоже, владел свободно, так что статьи из «Дэйли Телеграф» майор проглатывал столь же оперативно, как и из «Фелькишер беобахтер».

– Это не подделка, – наконец, произнес Шлиман бесцветным голосом, откладывая в сторону последнюю статью, – я бы сразу увидел признаки фальсификации. Химическая война… Московский котел… Гудериан, фон Клейст… Как это все могло произойти?

– В этом будут разбираться историки, – пожал я плечами, – а для нас с вами важно то, что происходит сейчас. После визита на полигон мы сядем в самолет и полетим в Московский котел. Там вы совершите прыжок с парашютом. Не волнуйтесь, я обеспечу вам комфортное приземление в наиболее безопасном месте всего в километре от штаба генерал-полковника Гёпнера. У вас будет теплая одежда и все необходимое для того, чтобы благополучно до него добраться.

– И все? – приподнял бровь Шлиман. – Вы собираетесь просто меня отпустить, чтобы я рассказал Гёпнеру о том, что увижу на полигоне? И, кстати, почему именно Гёпнеру? Он сейчас командует группой армий «Центр»?

– Вы задаете слишком много вопросов, господин майор, но на один я все же отвечу. Я хочу, чтобы вы передали генерал-полковнику Гёпнеру запечатанный конверт с обращением нашего командования. Мы, конечно, можем сбросить его с самолета или передать по радио, но будет лучше, если первым его прочтет именно генерал-полковник. В этом случае он сможет принять взвешенное решение, не оглядываясь на мнение других офицеров, которым совсем не обязательно знакомиться с текстом этого послания. Я надеюсь, выполнение этого несложного поручения не будет расценено вами, как предательство интересов вашей страны?

– А если я просто порву и выброшу конверт? Или вскрою его и прочту послание?

– Вы можете мне не верить, но думаю, любое из этих действий повлечет за собой бессмысленную смерть десятков тысяч немцев. Или вам мало того, что вы прочитали в газетах? Впрочем, решать вам. Я повторю, у нас есть и другие способы довести до генерал-полковника нужную информацию.

* * *

Шлиман согласился, пусть и не сразу. Сначала он пожелал увидеть то, что я хотел продемонстрировать ему на полигоне. Увидел. И загрустил. Он, конечно, старался не показывать своих эмоций, но взрыв двухтонного боеприпаса объемного взрыва не может оставить равнодушным офицера, знающего реалии текущей войны.

Фотографии того, что осталось от армейских и корпусных складов первой танковой армии фон Клейста, дополнили картину, и Шлиман принял мое предложение. Хотя бы для того, чтобы иметь возможность рассказать своему руководству об увиденном. Да и гостеприимство следователей товарища Берии, я полагаю, ему уже изрядно надоело.

На аэродром мы прибыли ночью. Подвешивать под фюзеляж тысячекилограммовую бомбу пришлось уже после нашей посадки в самолет – я не хотел показывать Шлиману, что его доставка к Гёпнеру не является моей единственной целью.

В кабине «пешки» не так много места, и нам пришлось изрядно потесниться, но лететь нам предстояло не слишком далеко, так что можно было и потерпеть. Шлиман внимательно слушал, как я даю указания пилоту, стараясь не пропустить ни слова. Даже в этих обстоятельствах он оставался разведчиком и стремился выжать из ночного полета максимум информации, которая в дальнейшем может пригодиться его службе.