Сегодня – позавчера - Виталий Храмов (2016)

– Молодец, Михаил! От лица командования объявляю тебе благодарность! Буду просить представить тебя к награде.

– Служу трудовому народу!

– Не ори. И объясни мне, какого лешего ты оставил позицию и припёрся сюда?

– Мельник приказал. Послал проверить, почему орудие молчит.

– Танки ждём. Потому и не отсвечиваем. А ты нас демаскируешь, ходишь тут. Ладно. Иди, Мельнику передай, что у нас всё в порядке. Пусть они с Озеровым пехоту отсекают. У нас ещё два снаряда.

– А потом можно мне сюда вернуться?

– Можно Машку за ляжку и козу на возу. Разрешаю.

Кадет уполз в ход сообщения. Стрельба стихала.

– Что-то мне это не нравится, – пробурчал я. Выглянул из-за пушки. Тут они, немцы, не отходят. Близко – метрах в трехстах залегли.

– Перегруппируются – опять полезут. Слышишь – рычат моторами.

– Что-то они слабовато. Я от них ждал большего.

– Всегда так. Самолетов сегодня нет. А то бы уже бомбили. Они как споткнутся – тут же самолёты налетают, – старшина лёг рядом, достал махорку.

– Как ребята?

– Один очнулся. Нога перебита – идти не сможет. Второй тяжелый. Ты их перевязал?

– Я.

– Хорошо перевязал. Жгуты бы не наложил – уже кровью бы истекли. Где научился?

– «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь».

– Стихи? Ты из студентов?

– Нет. Контуженый я. На всю голову.

Я тоже закурил. Приполз Кадет.

– Миша, наблюдай. Только не высовывайся. Ты свой лимит героизма на сегодня выбрал.

– Это ты, сынок, танк этот сжёг?

– Я.

– Спасибо тебе, парень! От всех нас. Отомстил ты за ребят. Я видел, как они горели. Живьём! Так им, вражине!

– А время только к девяти, – я посмотрел на часы. – Я думал уже за полдень.

Охота на мастодонтов

– Рота! К бою! – донеслось далёкое. Я продублировал.

– Кадет, твоя позиция – тот ход сообщения. Пехоту не подпускай. Чаще переползай.

– Понял.

– Ну, старшина, с Богом! – я подтянул к себе оба снаряда, похожих на большие патроны.

Старшина открыл затвор, глянул сквозь него, потом стал выглядывать через прорезь в щитке орудия, крутил маховики.

– Всё! – сказал он, опять ложась на землю. – Ждём. Бить будем в упор, наверняка. Ты, старшина, снаряды-то положи и иди. Я один управлюсь. Пехотой лучше займись.

– Ладно.

Я лёг в край огневой, положил рядом две «колотушки», что были за поясом и мешали. Разорвал пачку с патронами, стал набивать в рожок магазина. Стрельба разгоралась с новой силой. Стали слышны крики на немецком. Я выглянул – танк шел не на нас, правее. За ним бежала пехота. Напротив меня немцы наступали перебежками, но как-то вяло, как сонные.

– А вот и наш клиент! – крикнул я. Танк вырос как из-под земли, пуская клубы чёрного дыма и ревя. Башня его стала поворачиваться, выискивая жертву для себя. За ним, из той же лощинки вылез бронетранспортёр.

Они пошли на нас. Пехота немцев приободрилась, забегали энергичнее, стрелять стали чаще. Из бронетранспортёра на ходу выпрыгивали ещё серые фигуры, разбегались, залегали. Подмога. Я подобрал карабин одного из павших пушкарей, стал выцеливать серых мечущихся немцев. До чего неудобная штука этот карабин! После каждого выстрела надо передёргивать затвор! Каменный век! Не попал, казалось, ни разу, хотя отстрелял четыре обоймы. Потом им надоело, и пулемет бронетранспортёра стал класть вокруг меня петли очередей. Пришлось отползать в другое место.

– Как ты, Бог Войны?

– Жду. Пока танк на меня внимания не обращает – есть шанс.

Из хода сообщения я отстрелял ещё обойму, в этот раз видел, как после моего выстрела один из врагов сломался пополам, упал. Бросил карабин, пополз опять на первую позицию – в правый угол огневой, где оставил гранаты. Дополз, выглянул, торопливо дал очередь в немца, пока он не скрылся. Попал! Вон как заорал! А я ему в ответ:

– Гитлер капут!