Превратности судьбы - Виктор Михайлович Мишин (2018)

Когда окончательно пришел в себя, чуть снова не упал в обморок. Руку не чувствую вообще. Думал все, хана, здравствуй, дембель инвалидный. Однако, повозившись, почему-то правая рука оказалась привязанной к кровати, я сумел немного стащить одеяло, пришлось активно шевелиться. Левая, раненая, рука оказалась примотанной к телу, ага, это чтобы наверняка, вдруг очнусь да размахивать стану. Желания у меня такового не было, хотелось сейчас только одного, жрать. Казалось, не ел уже вечность. Хотя поторопился я, сказав, что хотелось одного, еще в туалет очень хочется, причем как бы не сильнее, чем есть. Блин, вот на фига было меня привязывать? Сейчас бы встал да сходил отлить, ноги-то целы, да и чувствую я себя намного лучше. К счастью, в палату заглянула санитарка.

– Милейшая, не соблаговолите ли вы меня отвязать, до ветру хочется, аж сил никаких нет?

– А вы не будете больше драться? – с укором спросила сестричка. Молоденькая деваха, лет девятнадцать или двадцать, с красивым, в меру курносым носом и грустными серыми глазами, смотрела на меня, не отводя взгляд.

– Чего-чего? – спросил, приходя в себя от лицезрения девичьих прелестей, ну, тех, что выделяются.

– Делайте свои дела, – проговорила девушка и вышла из палаты, наверное, чтобы не смущать меня. Утка подо мной была холодной, я уже как-то и привык ими пользоваться, не раз приходилось.

Закончил с туалетом, и девушка появилась, как будто подсматривала. Ловко выдернув из-под меня утку, вновь исчезла, как мимолетное видение. Черт, ни фига ведь не отвязала, в сердцах выругавшись, подумал я. Лежать было неимоверно скучно. За какие такие грехи меня положили в отдельную палату? Или я все же под следствием? Попробовал пошевелить пальцами на раненой руке, с трудом, но получалось. Блин, вообще ведь никаких новостей, хоть бы уже определились, что ли, враг я или уже не враг. Словно в награду за томительное ожидание к вечеру явился капитан, особист который.

– Ну, привет, как здоровье? – ехидно начал он издалека.

– И вам не хворать! – грубо, но спокойно ответил я.

– Чего, извелся уже? – улыбаясь, подмигнул особист.

– Есть такое дело, – кивнул я.

– Ну и гнездо ты разворошил… – капитан снял фуражку и вытер лоб платком. Странно, где он вспотеть успел, на улице март месяц.

– Я не специально, – потупил глаза я.

– Да уж, специально ничего бы не получилось. Как ты догадался, что Мосийчук «казачок»?

– Да никак. Если бы сразу понял, сам бы его и уработал, или спеленал и к вашим отнес.

– А ты что, не наш? – с каким-то хитрым прищуром спросил особист.

– Я работников особого отдела имел в виду.

– Ясно все, короче, мне тут предложили тебя к нам на службу пригласить. Когда поправишься, конечно.

– Это куда, в особый отдел? – Я аж подавился.

– Да, ну как, согласен? – живо ответил капитан.

– Товарищ капитан, а что я у вас делать-то буду? Я же солдат, штурмовик, снайпер, да кто угодно, но уж никак не оперативник.

– Оперативниками не рождаются.

– Нет, это вряд ли, – с сомнением проговорил я, – у вас работать это даже мыслить надо совсем по-другому, а я? Извините, товарищ капитан, но я не хочу выглядеть глупо или, хуже того, провалить какое-нибудь важное дело.

– Я же говорю, научим всему, никто в «поле» тебя сразу и не выпустит. Поедешь в Москву, закончишь курсы. Так как ты не рядовой, получишь звание старшины, вот потом и работать.

– Товарищ капитан, ну вот вы сами верите, что из пехотинца можно сделать опера? Только честно.

– Честно? Не из каждого, но можно. А из тебя точно получится. – Ишь как обхаживает, что они такого во мне нашли.

– Вот бы узнать, кто это такой глазастый, что рассмотрел во мне оперативника?

– Генерал Иволгин, – тут же был дан ответ.

– Так и знал, он еще в Сталинграде что-то в этом роде предлагал. Как он?

– Тяжело ранен, в госпитале. Сегодня был у него.