Подсказчик - Донато Карризи (2018)

Мила поняла его игру. Она уже подмечала такую тактику у своих бывших коллег, но, конечно, спецагент владел ею несравненно лучше.

Когда человек лжет, ему приходится все время преодолевать напряжение. Чтобы придать своим ответам максимальную достоверность, он вынужден прибегать к осевшему в памяти запасу правдивой информации и вплетать в нее лживую, что требует определенных логических усилий и игры воображения.

Любая ложь должна опираться на факты, чтобы сразу не рухнуть. Когда эта ложь не единственная, игра значительно усложняется. Подобно тому как амплитуда телодвижений жонглера увеличивается, стоит добавить к летающим в воздухе тарелкам еще одну.

И психологически человек становится все более уязвимым.

Едва Кобаши включил свою фантазию, Борис мгновенно его раскусил. Растущая тревога порождает мелкие аномалии вроде сгорбленной спины, потирания ладоней, массирования висков и запястий. Зачастую это сопровождается физиологическими проявлениями, такими как потливость, повышенный тон голоса, бегающий взгляд.

Подготовленный специалист знает, что все это признаки лжи, и соответственно к ним относится. Но чтобы доказать, что человек лжет, надо заставить его признать свою ответственность.

Как только Борис счел, что Кобаши обрел уверенность в себе, он перешел в контратаку и стал вставлять в свои вопросы сведения, относящиеся к Альберту и похищению шести девочек.

Спустя два часа Кобаши был доведен до крайности очередью все более настойчивых и неприятных вопросов. Борис постепенно сжимал круг, наступая на его оборонительные рубежи. Дантист уже не думал про то, чтобы вызвать адвоката, он лишь мечтал скорее вырваться из этой комнаты. Чтобы заполучить наконец свободу, он уже готов был признать все что угодно, возможно даже то, что сам он и есть Альберт.

Но это было бы очередной ложью.

Осознав это, Борис вышел из комнаты, якобы для того, чтобы принести Кобаши стакан воды, и присоединился к Горану и остальным в комнате за зеркалом.

– Он ни при чем. И ничего не знает, – заявил спецагент.

Горан кивнул.

Сара Роза только что закончила компьютерный анализ данных допроса и телефонных переговоров семейства Кобаши, из которых ничего не следовало. В круге их общения тоже ничего интересного не просматривалось.

– Значит, дело в доме, – заключил криминолог.

Неужели жилище Кобаши, как и сиротский приют, оказался подмостками театра ужасов, представления в котором навсегда будут скрыты от мира?

– Вилла была построена последней на единственном незанятом участке комплекса. Строительство закончили примерно три месяца назад. Кобаши – первые и единственные владельцы, – сообщил Стерн.

Но Горан сдаваться не собирался.

– В этом доме скрыта какая-то тайна.

Подхватив его мысль на лету, Стерн спросил:

– С чего начнем?

Горан немного подумал и дал указание:

– Перекапывайте сад.

Сначала им дали собак, которые способны учуять запах трупа на большой глубине. Потом пришел черед георадара обследовать недра. Но на его зеленом экране не возникло ничего подозрительного.

Мила смотрела на людей за работой, ожидая результата их стараний и вестей от Чана, который должен был установить личность найденной девочки на основе ДНК родителей.

Раскопки начались около трех часов дня. Небольшие скреперы перерывали землю, разрушая ландшафтный дизайн, который наверняка стоил немалых трудов и денег. Теперь все это без разбору сваливали в грузовики.

Рев дизельных двигателей взрывал покой Капо-Альто. Мало того – от вибрации скреперов то и дело срабатывала сигнализация «мазерати», принадлежащего семье Кобаши.