Подсказчик - Донато Карризи (2018)

Тип вышел на кухню. Ожидая его, Джозеф смотрел на парня, который умолял его взглядом и плакал. При виде этих беззвучных слез ничто не шелохнулось в его душе. Его же никто не станет оплакивать, когда в неполных пятьдесят недуг отца и деда заберет его. Для мира он так и останется богачом, не заслужившим ни капли сочувствия.

Тип вернулся с длинным, остро заточенным ножом, который вложил ему в руки.

– Ничто так не греет душу, как отнять жизнь, – сказал он. – И даже не у врага, не у того, кто причинил тебе зло, а у любого человека. Отняв ее, ты становишься равным Богу.

С этими словами он вышел и плотно закрыл за собой дверь.

Свет луны проникал сквозь сломанные ставни, играя на лезвии ножа. Парень корчился на кровати, и Джозеф ощущал его ужас не только на слух, но и нюхом – затхлое дыхание, потные подмышки. Он подошел к кровати медленно, вслушиваясь в скрип своих шагов по полу и давая пленнику осознать происходящее. Приставил острие ножа к его груди. Может быть, что-нибудь сказать ему напоследок? Но ничего не приходило в голову. Внезапно по телу Джозефа прошла судорога, и он испытал то, чего никак не ждал, – мощную эрекцию.

Он поднял нож на несколько сантиметров, провел им по всему телу мальчика до живота. Помедлил. Перевел дух и слегка проткнул острием ткань рубашки, почувствовав живую плоть. Парень пытался закричать, но смог издать лишь жалкое подобие крика. Джозеф утопил острие еще на несколько сантиметров, сделав глубокий рваный надрез на коже. Поморщился при виде белого подкожного жира. Но рана еще не кровоточила. И тогда он всадил нож глубже, пока не почувствовал на руке тепло крови и не почуял острый запах кишечных выделений. Парень выгнул спину, невольно помогая своему убийце. Джозеф надавил еще и еще, и наконец острие ножа воткнулось в позвоночник. Его жертва изогнулась перед ним жуткой дугой из мышц, жил и кровавого мяса. Еще несколько секунд тело сохраняло это положение, потом тяжело, как неодушевленный предмет, рухнуло на кровать. И в этот миг сигналы тревоги…

* * *

зазвонили разом. Врач и сестра подбежали к больному, подкатили тележки с дефибриллятором. Никла, соскользнув на пол, пыталась восстановить дыхание; транс рассеялся. Мила держала ее руки за спиной, пытаясь помочь ей дышать нормально. Врач рванул пижаму на груди Джозефа Б. Рокфорда, отчего пуговицы разлетелись в разные стороны. На одной Борис поскользнулся и едва не упал, когда бросился помогать Миле. Врач подсоединил к груди Джозефа поданные сестрой электроды дефибриллятора.

– Разряд! – скомандовал он.

Горан подошел к Миле.

– Давай выведем ее отсюда, – сказал он и помог поднять монахиню.

Выходя из комнаты вместе с Розой и Стерном, она в последний раз оглянулась на Джозефа Б. Рокфорда. Тело его сотрясалось от электрических импульсов, но одеяло топорщилось от восставшего члена.

«Проклятый ублюдок!» – подумала Мила.

Короткие сигналы кардиомонитора слились в один длинный. И в этот момент Джозеф Б. Рокфорд открыл глаза.

Губы его зашевелились, не издавая ни звука. Голосовые связки бездействовали из-за трахеотомии.

По идее, этот человек был уже мертв. Аппараты вокруг него больше не регистрировали жизнедеятельность. А он тем не менее пытался что-то сказать. Изо рта вырывалось бульканье утопающего, который отчаянно пытается вдохнуть последний глоток воздуха.

Но длилось это недолго.

Под конец невидимая рука вновь утянула его на дно, и душа Джозефа Б. Рокфорда вспорхнула со смертного одра, оставив там отбросы в виде пустой телесной оболочки.

32

Едва придя в себя, Никла Папакидис заявила, что готова содействовать полиции в составлении словесного портрета человека, которого видела с Джозефом.

Незнакомец, которого тот называл «типом», согласно общей версии, и есть Альберт.