Дар - Франциска Вудворт (2016)

– Я помнила об этом и говорила правду: что живу с тобой, что ты меня ждешь и беспокоишься, что люблю тебя и ты самый дорогой для меня человек. Я говорила об этом так часто, что, даже когда у нас с ним завязались отношения, он и слышать о тебе уже не хотел, безумно ревнуя. – Тома замолкла, разглаживая несуществующие складки на скатерти, а потом прямо посмотрела на меня. В ее глазах я увидела сочувствие. – Мила… он высокородный… Меня от одного его вида в дрожь бросает. Я не представляю, как ты собираешься противостоять ему?!

На это я лишь неопределенно пожала плечами. Сама не знала как, но сдаваться не планировала. Осмотревшись по сторонам, не удержалась от вопроса:

– Тома, а чем ты днями занимаешься? Тебе здесь не скучно?

Тень промелькнула по лицу подруги, но она быстро взяла себя в руки:

– Дышу свежим воздухом, много гуляю. Сейчас мне это полезно. Скучать некогда. Нирхаз живет здесь со мной и лишь иногда отлучается по делам. Когда рядом любимый человек, другие не нужны… Не смотри на меня так! Мы много путешествовали с ним. Он брал меня с собой в свои поездки, пока я не забеременела. После этого он помешался на беспокойстве о моем здоровье, и мы поселились здесь, поближе к морю.

– Знаешь, я часто выискивала в Инете фотографии с разных приемов, где присутствовали дейгассы, в надежде увидеть тебя с кем-то из них.

– Мы не ходили по приемам, – кратко ответила она, и я поняла, что как свою спутницу в свет он ее не выводил.

Теперь уже я посмотрела на нее с сочувствием. Я помнила встречу с матерью высокородного и как она называла меня «примитивной». Это прекрасно показывало отношение общества дейгассов к нам.

– Не надо! – твердо произнесла она. – Я счастлива с ним, и мне больше никто не нужен. Окажись ты со своим женихом здесь, вы бы тоже старались провести время наедине, а не искали общества других людей.

Я не стала спорить. Упоминание о Денисе оказалось болезненным. Да, я бы не отказалась свой медовый месяц провести с ним в таком месте, и общества друг друга нам было бы достаточно. Только не суждено… И если убрать высокородного, не уверена, что вернулась бы к Денису. Что-то в наших отношениях изменилось, разбилось, как моя любимая чашка. Осколки склеить можно, но прежними они уже не будут.

– А чем ты планируешь заниматься после рождения ребенка? – спросила ее, уходя от неприятных мыслей.

– Ребенком. Буду любить его, заботиться о нем. Буду рядом с ним. Подарю ему все то, чего сама была лишена в детстве, – семью, любящих родителей и уверенность, что его безумно любят.

Мы обменялись с ней взглядами, вспоминая жизнь в детском доме. Разговор сам собой перешел на эту тему. Я рассказала Томе о своей поездке туда, как накупила кучу подарков детям, последние новости, у кого как сложилась жизнь. Я не знала, как скоро мы увидимся и увидимся ли вообще, и спешила побольше рассказать ей обо всех.

* * *

На обратном пути мне было о чем подумать. Туда я летела в молчании, внутренне готовая к чему угодно: хоть увидеть могилу Томы, а хоть узреть ее в качестве наложницы одного из дейгассов.

Действительность меня потрясла. Подруга беременна, влюблена в своего похитителя и не нуждается в спасении. Еще почему-то было ее жаль. Она оказалась недостаточно хороша, чтобы ее дейгасс женился на ней без всяких условий. Что ее ждет? Даже если после рождения ребенка его родные дадут разрешение на брак, то примут в семью из милости и будут смотреть на нее сверху вниз. Работать муж ее не пустит. Как долго она сможет жить, посвящая всю себя мужу и ребенку? А что будет, если дейгасс от нее устанет? Какие у нее вообще права будут в браке и будут ли они? Столько вопросов, а ответов нет. Мне было тревожно за нее.

Задумавшись, я не обращала внимания, куда мы летим, и для меня стало сюрпризом, когда мы приземлились на воздушной базе дейгассов. Лишь при подлете к ней я встрепенулась и с тревогой подумала о том, а что, собственно, ожидает меня саму?