Вы признаны опасными - Елена Ивановна Михалкова (2019)

А тела тогда где? Обыскивали ведь дно озера, и водолазов даже привлекали… Ничегошеньки в воде не нашлось.

Допустим, рассудительно ответил самому себе Ерохин, озеро громадное, обыскали на раз-два, лишь бы отвязаться. Трупы рыбы объели, а косточки… Косточки, предположим, в ил засосало.

Вот-вот. Именно этим объяснением и удовлетворилось следствие полгода назад.

Журналист же писал, что родственница охранника утверждала, будто в последний момент охранник с владельцем автосервиса передумали и решили рвануть не к ледяному Марьину, а на Оку.

– Но джипы-то нашлись возле озера! – не выдержал Ерохин.

Что за чертовщина…

– А если перегнали тачки? – предположил Гнатюк.

– А убивали зачем?

Опер развел руками.

– Может, и не убивали, – вступил молчавший до сих пор Валя Яценко. – Тела-то не обнаружили! Допустим, сидят они у какого-нибудь придурка в погребе…

– …и обслуживают его извращенные потребности, – закончил Ерохин. – Может, и так. Давай-ка ты, Коля, по отделам, а ты, Вань, кровь из носу достань нам журналиста.

К обеду следующего дня Ерохин мрачно изучал все, что выяснилось за последние сутки.

А выяснилось нехорошее.

Во-первых, прав был эксперт, предположивший, что вчерашний убийца действовал один. Все удары были нанесены топором, причем били слева.

Выходило, что в лесах возле Балакирева бродит левша огромной физической силы.

Во-вторых, тайная надежда, что журналист врет, развеялась с возвращением Коли Бубнова. В районных отделах действительно были зарегистрированы заявления о пропавших.

В-третьих, отыскалась двоюродная сестра исчезнувшего охранника. И подтвердила, что да, брат собирался поменять планы. И по описанию сказочного места, куда задумали ехать охранник с директором сервиса, выходило, что это не что иное, как Сосновая Поляна.

Настоящая фамилия журналиста оказалась Прилучный. Но кроме этого, больше ничего в редакции оперативнику сообщить не смогли, разве только что Прилучный – мужчина в летах.

Ерохин потер лоб, ослабил верхнюю пуговицу сорочки. Многие следователи из молодых в жару позволяли себе и хлопковые светлые штаны и даже футболки, но Василь Сергеич распущенности не одобрял. Брюки отглаживал каждое утро сам до твердой стрелки – это у него был ритуал вроде бритья. После того, как ушла жена, устав пилить его за безденежье и неподходящую для без пяти минут пенсионера работу, Василь Сергеич в своих привычках только еще сильнее укрепился. В прокуратуре над ним посмеивались, называли «наш старикан», и хотя Ерохин никому бы в этом не признался, в том числе и себе, прозвище его огорчало.

– Валя, кто у нас жертвы? Выяснили?

– Так точно, босс!

Яценко расправил широченные плечи, покрутил головой, так что в шее громко хрустнуло, и доложил.

Трое мужчин и три женщины. Всем от двадцати трех до двадцати пяти. Две пары состоят друг с другом в зарегистрированных отношениях.

– Семьи, значит, – перевел на человеческий язык Ерохин. – Детишки-то есть?

Нет, детишек не было. И слава богу, подумал Василь Сергеич, а то остались бы сироты.

Один из мужчин трудился контролером в общественном транспорте, двое подрабатывали от случая к случаю на стройке. Женщины временно безработные, кроме старшей, торговавшей на местном сельхозрынке.

Ну и зачем убивать работяг-строителей и контролера?

– Что со следами протектора?

– Пока не ясно, Василь Сергеич. Эксперт над ними колдует, но почва… сами понимаете.

«Свалят все на залетного наркомана», – со злостью подумал Ерохин. Хотя наркоманом тут и не пахло. Нарик забрал бы все, включая колышки от палатки.

Кто же, кто? И зачем?

– Валентин, проверь побеги за последние три недели. А ты, Гнатюк, собирайся: поедем с директором турбазы побеседуем.

В открытое окошко машины повеял ветерок, и Ерохин облегченно подставил ему лицо.