Игры века - Люси Пьерра-Пажо (2017)

Марта глубоко вздохнула и продолжила свой рассказ, нервно теребя сумку:

– Раньше я жила здесь, в Париже. Была помолвлена с Эдмоном де Виньяком. О браке договорились родители – наши знатные и благородные семейства решили породниться. Как и мы, Виньяки были очень богаты, владели роскошным особняком, чернокожими слугами, обширными угодьями по всей Франции. А потом… всё пропало. Коммуна, народная революция, баррикады, город был окружен… История вам известна.

Когда Бык пришел к власти, все наши друзья эмигрировали. А мы остались. Надеялись, что всё образуется, старый порядок восстановится. Мы были близки с семейством д’Омбревилей. Луи д’Омбревиль организовал сопротивление. И даже когда Фиори приказал всем нам либо отказаться от имущества и привилегий, либо покинуть город, д’Омбревиль просто проигнорировал его требование. И мы последовали его примеру.

Однажды ночью он собрал у себя дома семь семей, которые были ему особенно близки. Мы были там и в знак верности хозяину вписали свои фамилии в зашифрованную книгу. А потом д’Омбревиль продемонстрировал свою власть… Я никогда этого не забуду…

Он объявил, что передаст нам свою силу. Делиль взял кровь у Луи… У него были иглы и резиновые трубки… Я кричала, не хотела, чтобы его кровь текла в моих венах. Им пришлось держать меня, я упала в обморок. Я чувствовала себя так, как если бы мне вливали яд. Мы не могли предположить, что это бремя должны будут нести наши дети. Нам с Эдмоном пришлось эмигрировать во Францию. Мы поменяли фамилию, скрыли происхождение. А когда ты родилась, решили дать тебе революционное имя, чтобы еще больше замести следы.

– А что стало с моим настоящим отцом? С Эдмоном? Марта сжала губы.

– Он умер. Когда ты была совсем маленькой.

– Его убили Кровавые братья?

– Нет, его быстро унесла странная болезнь. Возможно, он был отравлен кровью Луи. Ведь тот, как я говорила, не успел довести свои опыты до конца. Видимо, поэтому его сила передалась только через поколение.

– А папа… я хочу сказать, мой приемный отец всё это знает? Марта кивнула.

– Да, мне пришлось ему всё рассказать. Видишь, что сейчас происходит. Он сам хотел приехать за тобой, но я упросила его этого не делать. Ведь кому-то нужно присматривать за близнецами! А я сама должна исправить ошибку, которую совершила, отпустив тебя сюда. Либертэ, девочка моя, я так надеялась тебя защитить! – Марта сделала усилие, чтобы не расплакаться, и промакнула глаза платочком. – Луи д’Омбревиль как-то сказал, что над каждой жизнью нависает меч судьбы. Тогда я не поняла, что он имел в виду. Но понимаю это сейчас. Как я ни старалась убежать от судьбы, мне это не удалось, а теперь она нагнала и тебя.

Марту прервал шум мотора. Внезапно в кабину фиакра ворвался свет фар. Красный паромобиль поравнялся с ними. Пассажиры испуганно взглянули друг на друга. Машина обошла справа: обогнать повозку, запряженную лошадью, ей не составило никакого труда. Натанаэль осторожно приподнял занавеску: в паромобиле сидели двое. Водитель, седеющий мужчина с аккуратными усиками, резко повернул руль, и машина толкнула фиакр, который от удара занесло в сторону. Раздался страшный скрип. Кучер грязно выругался.

– Совсем, что ли, чокнутые!

Паромобиль прибавил ход. Водитель попытался перегородить им дорогу. Но кучер, как истинный лариспемец, не собирался легко сдаваться. Он резко свернул на узкую улочку. Пассажиров отбросило к дверце. Преследователи резко затормозили – паромобиль был слишком велик, чтобы втиснуться в переулок. Они развернулись и поехали дальше. По всей видимости, хотели найти улицу пошире, чтобы въехать в квартал. Фиакр остановился, кучер выпрыгнул и открыл дверцу.

– Не знаю, чем вы насолили этим ребятам, но мне еще до́роги моя повозка и лошадь. Выходите!

– Но, господин, пожалуйста, позвольте нам… Кучер неприязненно посмотрел на Марту.