Игры века - Люси Пьерра-Пажо (2017)

– Разговаривать? – с негодованием переспросила Кармина. – Так ты сказал? У вас там что, сплошные хлюпики собрались? И не стыдно вам было хныкать на плече у товарища?

Натанаэль спокойно выдержал взгляд Кармины.

– Гордость не облегчает боль, – только и сказал он.

Трамвай завис над ярко освещенной фонарями площадью Пигаль[5], любимым кварталом художников и гуляк. Там толпились люди, играла музыка, которую было слышно даже в трамвае. Ка за лось, прямо сейчас там идет развеселая ярмарка. Кармина и Натанаэль вышли одновременно с группой хорошеньких девушек в ярких платьях, явно спешащих на вечеринку. На площади царило оживление. На каждом углу продавали сосиски, поджаренные на обломках старых решеток. Сорванцы предлагали в обмен на несколько поросят полакомиться яблоками в красной карамели. Сновали подозрительные бродяги, торговавшие из-под полы сигаретами, амулетами и антиквариатом из старинных особняков. Можно было найти и подлинные сокровища, и откровенные подделки. Тут же стояли уличные художники с мольбертами и блокнотами, а музыканты наигрывали милые мотивчики на видавших виды скрипках.

Кармина молча шла рядом с Натанаэлем, так что их руки соприкасались. Юноша стремился приноровиться к ее широкому шагу. Он чувствовал, что разговор в трамвае словно пробил брешь в панцире лясникамки. Образовалась маленькая трещинка, сквозь которую он мог видеть настоящую Кармину. Они прошли мимо нескольких рекламных голосоматов. Здесь были жестяные танцовщицы, головы, надевающие и снимающие цилиндры, ботинки, шагавшие куда-то по воздуху.

– Знаешь, мне однажды сказали, что я всего лишь бессердечный автомат, – сказала Кармина, остановившись и повернувшись к Натанаэлю. – С отцом я никогда не была близка. Мне пришлось с самого раннего возраста рассчитывать только на себя, а это было совсем не просто. Мой братец Синабр только спускает деньги. А папа не очень-то умел заботиться о детях. Но всё же у меня был папа, а теперь его нет. Мне ведь нужно оплакивать его? Так ведь обычно делают?

Натанаэль не верил своим ушам. Неужели Кармина наконец-то решила рассказать о себе? Он ответил как ни в чём не бывало:

– Каждый сам решает, как выражать свои чувства. И ты в любом случае не бессердечный автомат.

Кармина собиралась что-то ответить, но внезапно нахмурила брови и посмотрела Натанаэлю через плечо.

– Кажется, за нами следят, – сказала она.

Натанаэль обернулся и окинул взглядом площадь. Группа развеселых студентов перекрывала обзор, но вот они зашли в ближайшее кабаре, и подмастерье тотчас же опознал того самого мужчину в кепке, которого приметил еще у «Летающей свиньи». Рядом шли еще двое. Один прятал лицо за широкополой шляпой, другой – за широким беретом. Очевидно, что они шли за ними не для того, чтобы поболтать о погоде.

Натанаэль почувствовал, что его желудок летит куда-то вниз, как если бы он только что спрыгнул с башни Верна. Нужно было немедленно уходить.

– Это Кровавые братья! – воскликнул он.

Площадь была полна народу. Если они побегут, возможно, им удастся затеряться в толпе. Лясникамка подала ему знак следовать за ней.

– Нам сюда!

Они вышли на узенькую улочку, где торговали какой-то дрянью. Сильно накрашенные женщины равнодушно провожали их взглядами. Кармина шла быстро и, казалось, совершенно точно знала куда.

Через пару минут они оказались на маленьком пятачке. Со всех сторон стояли здания с закрытыми ставнями. Сквозь булыжники пробивалась трава. Дурной запах бил в нос. Похоже, они оказались в тупике. Натанаэля охватила паника. Кармина сняла с пояса два ножа и встала в центре площадки. Казалось, она была твердо намерена драться. И ничто не могло помешать ей, даже высокие каблуки.

Натанаэль понял, что она нарочно хочет заманить Кровавых братьев в ловушку.

– Им не следовало идти за нами сегодня вечером! – подтвердила она его опасения. – Мне страсть как хочется кого-нибудь зарезать, так что эти ребята очень кстати.