Гора проблем - Рон Бейтс (2020)

Голос был не громче шёпота и легко мог затеряться в суматохе. Но в нём было что-то настолько доброе и искреннее, что все тут же замолчали и прислушались.

– Я знаю, выглядит всё очень плохо, и я понимаю, почему все так расстроены, – сказал Талли. – Но на самом деле никто не видел, что произошло. Так что, хотя у нас и могут быть подозрения – и небеспочвенные, – мы на самом деле не знаем точно, гаденбудены ли это сделали. Пожалуйста, поймите, я не говорю, что это не они, но считаю, что нужно быть осторожнее. Я вот к чему: мы действительно хотим отомстить кому-то, кто, может быть, на самом деле вообще ни в чём не виноват?

Как вы можете себе представить, после этой речи ребята немало ворчали, пожимали плечами и мерили шагами двор. В конце концов, для разгневанной толпы нет ничего хуже, чем голос разума, который звучит в тот момент, когда все уже довели себя до хорошего такого исступления. На самом деле никто толком не знал, что и думать. А потом, когда солнце поднялось выше, отряд накрыла длинная тень Нетама.

– Это очень мудрая юная черепаха, – сказал он собравшимся. – Нам всем стоит последовать его примеру. Ибо не важно, были это на самом деле гаденбудены или нет: если продолжить эту нелепую вражду, ничего хорошего не выйдет. Она принесёт только новые разрушения и несчастья. Так что, как ваш директор, я прошу вас – остановитесь на этом. Войны с лагерем Гаденбуден не будет. Ясно?

– Да, директор, – ответили ребята.

Нетам повернулся к главным зачинщикам.

– И мы об этом просто забудем, верно?

– Абсолютно, – сказал Чашек.

– Совершенно, – сказала Чаша.

– Я вообще уже забыл, – согласился Кружек.

Директор окинул их долгим пытливым взглядом и, почесав подбородок и наморщив лоб, решил, что доволен ответами. Конечно, если бы он заглянул им за спины и увидел три пары скрещённых пальцев, то, возможно, изменил бы своё мнение, но сейчас об этом думать уже поздновато.

– Очень хорошо, – сказал он. – А теперь давайте забудем о столь прискорбном событии и проведём замечательное лето, как заведено в Вопплер-Крике!

Ребята дружно закивали и ретировались в свои домики. Чашек тоже пошёл к себе, но по пути наткнулся на препятствие.

– Мне очень не нравится говорить «я же говорил» – но я же говорил, – глумливо сказало препятствие.

– Оставь меня в покое, Квинт, – сказал Чашек.

Но Квинт не собирался оставлять его в покое. Он шёл за Чашеком до самой двери, раз за разом напоминая, что он оказался прав насчёт гаденбуденов.

– Я говорил тебе, что если ты не побьёшь их первыми, они побьют тебя. И смотри, что произошло, – сказал он.

Для человека, которому не нравится говорить «я же говорил», Квинт что-то слишком уж часто это повторял.

Чашек вздохнул и протянул руку к дверной ручке. Но почему-то – он сам не знал почему – в последний момент остановился.

– Мы даже не знаем, были ли это гаденбудены, – сказал он.

У Квинта чуть глаза из головы не выкатились.

– Ой, да ладно! – простонал он. – Это самая гаденбуденская гадость из всех, что я видел! Ты только посмотри! Нет, ты серьёзно думаешь, что это мог сделать кто-нибудь ещё?

А вот тут была закавыка. На самом деле Чашек не думал, что это мог сделать кто-нибудь ещё, и если бы его об этом спросил кто угодно, кроме Квинта, он бы так и сказал. Но вот с самодовольным водителем автобуса он соглашаться не собирался.

– Слушай, да успокойся уже, – сказал Чашек. – Нетам сказал, чтобы мы всё забыли, а уж он-то понимает. Так что забудь. Я ничего не собираюсь делать с гаденбуденами.

Квинт скорчил гримасу, но она быстро превратилась в ту самую ужасную улыбку, после которой, казалось, весь мир становился чуть более мрачным местом.

– Ну да, просто оставим их в покое, Нетам лучше знает, – передразнил он. – А в следующий раз, вместо того чтобы разгромить тут всё, они, наверное, принесут чай с печеньем.