Стальная империя - Сергей Васильев (2021)

Высокий риск, традиционно сопровождающий горные исследования, диктовал внушительный дисконт аж в 30 % от номинала, и все равно продажи шли ни шатко, ни валко. Первые алмазные бонды раскупали вяло, больше как довесок к основным, золотым, до тех пор, пока не были озвучены результаты геологических экспедиций с участием французских исследователей, сообщивших, что разведаны новые россыпи в бассейне реки Вишеры с содержанием алмазов в 5 — 10 раз выше, чем на Среднем Урале на Койве.

Но самая главная сенсация пришла из якутской глуши, где на реке Ирелях вела геологоразведку абсолютно рядовая горная партия. Геологи заприметили повадившуюся к лагерю лису с подозрительно синеватой шубкой цвета кимберлитовой руды. Выследив хитрого зверя, обнаружив лисью нору и взяв пробы грунта, исследователи пришли к однозначному заключению: якутские кимберлитовые трубки — реальность и, похоже, они вполне пригодны для промышленных разработок.

Алмазные ценные бумаги рванули вверх с быстротой скорого поезда, сдерживаемого исключительно бюрократическими процедурами — вычеркнуть старого владельца, вписать нового, начислить за трансфер пятипроцентную комиссию. На нее уже никто не обращал внимания — бонды торговались сначала по двойной, а когда в Париж приехали образцы первых русских бриллиантов, уже по пятикратной стоимости. За первым траншем последовал второй, уже по номиналу, потом третий — с пятипроцентной наценкой, четвертый. И все равно от желающих купить счастье не было отбоя.

Не дожидаясь коммерческого результата, впрок и на будущее скупались облигации строящихся и даже только проектируемых предприятий — угольного товарищества “Сучаны”, железно-угольного “Кузбасс”, медных и молибденовых товариществ “Балхаш”, полиметаллических — из Печенги и Монче-губы, Пермских “Уральский хром” и “Ивдельский марганец”, Екатеринославского титанового и следующих за ними сталелитейных, станкостроительных, химических.

Рафаилович, бывший ближний подельник Витте, занимавшийся при нем вербовкой французских министров, предлагая им лакомые куски в российских предприятиях, с двойным усердием лоббировал новые русские бумаги, по секрету рассказывая в парижских коридорах власти о необходимости вскочить на последнюю подножку русского поезда, отправляющегося на станцию “Индустриализация”, пока это не сделали швабы. Выбора у банкира не было. Его участие в махинациях Витте тянуло на виселицу и сделка со следствием в виде отсрочки приговора могла закончиться в любой момент при отсутствии нужного русскому императору результата. В том, что за его тушкой внимательно наблюдают и в случае чего — приведут приговор в исполнении незамедлительно, Рафаилович убедился, когда царские сатрапы эффектно взорвали его экипаж за несогласованное отклонение от маршрута в сторону Швейцарии. Благодаря титаническим усилиям банкира и уставшего подтверждать его обещания Скальковского, директора горного департамента и всех концессионных дел, правительство Пьера Мари Рене Эрнеста Вальдек-Руссо приняло секретное решение о переводе долговых обязательств России в “стальные” бонды, предполагая через пять лет монопольно выкупить весь русский прокат со всеми вытекающими, уже политическими последствиями. Секретным решение было из-за грандиознейшего дипломатического скандала, случившегося после опубликования во всех ведущих мировых газетах откровений посла Британии об организации силами спецслужб Франции государственного переворота в России и, (мerde!), этот проклятый лимонник, с’est un fils de pute, сделал главными заговорщиками именно французов. С тех пор министр иностранных дел Теофиль Делькассе каждое утро просыпался в холодном поту, ожидая ноту о разрыве союзного договора. Остаться один на один с этим прусским мужланом — бр-р-р-р…