Нож - Ю. Несбё (2019)

– Нет, спасибо. – Крон осторожно почесал – а может, пригладил – бровь указательным пальцем. – Мой клиент, если мы придем к соглашению, рассмотрит также возможность отозвать свое заявление на инспектора полиции Харри Холе, который похитил его и удерживал против воли, а также нанес ему телесные повреждения.

– В данном конкретном случае, – пробурчал Хаген, – Харри Холе действовал не как инспектор полиции, а как частное лицо. Если кто-то из наших сотрудников, будучи при исполнении служебных обязанностей, нарушит законы Норвегии, я сам подам на него заявление.

– Конечно-конечно, – кивнул Крон. – Я вовсе не хочу заострять на этом внимание, просто к слову пришлось.

– Это первое, – гнул свое Хаген. – Теперь дальше. Вы, надеюсь, понимаете, что заключение сделок такого рода, как вы нам предлагаете, обычно не практикуется полицией Норвегии. Сокращение срока – да. Но снятие обвинений в трех изнасилованиях…

– Я понимаю, что начальник полиции имеет все основания возражать, но будет ли мне дозволено напомнить, что моему клиенту далеко за семьдесят и, при условии вынесения ему обвинительного приговора по делу об убийстве, он достигнет в тюрьме весьма преклонного возраста и вряд ли вообще выйдет на свободу. Честно говоря, я не вижу особой разницы в том, за что именно он понесет наказание. Так что, вместо того чтобы придерживаться принципов, от которых никому нет проку, может быть, мы лучше спросим женщин, которые подали заявления, что бы они предпочли: чтобы Свейн Финне умер в камере, отбывая двенадцатилетний срок, или чтобы они вновь могли повстречаться с ним на улице через четыре года? Что касается компенсации жертвам насилия, то я уверен, что мой клиент и его предполагаемые жертвы могут прийти к полюбовному соглашению во внесудебном порядке.

Крон протянул папку своей ассистентке, и Катрина заметила, как та украдкой взглянула на него со смешанным чувством страха, восхищения и влюбленности. Она была совершенно уверена, что эти двое пользуются темной кожаной мебелью адвокатской фирмы в нерабочее время.

– Спасибо, ваша позиция нам абсолютно ясна, – сказал Хаген, встал и протянул адвокату руку через стол. – Мы сообщим о своем решении в ближайшее время.

Катрина тоже встала и, пожав на удивление влажную и мягкую ладонь, поинтересовалась:

– А как ваш клиент себя чувствует?

Крон серьезно посмотрел на нее:

– Естественно, он морально сломлен и очень переживает.

Катрина понимала, что лучше бы промолчать, но не смогла сдержаться:

– Может, прихватите с собой венскую булочку, чтобы подбодрить его? Их все равно выбросят.

Крон пару секунд не отрываясь смотрел на нее, а потом перевел взгляд на начальника полиции:

– Всего доброго, и надеюсь, вы свяжетесь со мной в течение дня.

Катрина со злорадством наблюдала, как дамочка-прихвостень Крона семенит рядом с шефом: юбка у красавицы была такой тесной, что ей приходилось делать по три шага на каждый его шаг. А затем прикинула, какие могут быть последствия, если в тот момент, когда эта парочка будет выходить из здания, она швырнет на них с шестого этажа венские булочки.

– Ну? – спросил Гуннар Хаген, после того как дверь за посетителями закрылась.

– И почему это, интересно, адвокатов всегда представляют одинокими рыцарями справедливости?

Хаген тихо засмеялся:

– Они должны противостоять полицейскому государству, Катрина, а объективность никогда не была твоей сильной стороной. Как и сдержанность.

– Сдержанность?

– Ну а кто предложил угостить Финне венскими булочками?

Катрина пожала плечами:

– Что думаете о предложении Крона?

Хаген потер подбородок: