Нож - Ю. Несбё (2019)

– Ага, однако не допускается, чтобы об этом писали в газетах, – парировал Харри. – По крайней мере, до тех пор, пока медведя не убьют.

– Тебя что-то смущает?

– Когда заключаешь сделку с дьяволом, спроси себя, почему эта сделка кажется выгодной дьяволу.

– Попахивает паранойей.

– Я искренне надеюсь, что у нас и впрямь будет признание, полученное во время допроса, проведенного полицейскими по всем правилам. Потому что от того, что мне удалось добыть в бункере, защитник вроде Крона камня на камне не оставит.

– Ну, теперь, когда все стало известно и об этом даже написали в газете, Финне просто должен сознаться. В противном случае мы возбудим против него дела об изнасилованиях. Кстати, Катрина допрашивает его прямо сейчас.

– Хм… – Харри набрал номер и поднес телефон к уху. – Надо рассказать Олегу новости. Слушай, а что ты тут делаешь?

– Я… хе-хе… пообещал Катрине проверить, все ли с тобой в порядке. Тебя не было ни дома, ни в «Шрёдере». Честно говоря, я думал, что после последнего визита тебе навсегда заказан вход сюда…

– Да, но тот идиот придет на работу только вечером. – Харри кивнул на коляску. – Можно посмотреть на малыша?

– Он сразу почувствует присутствие постороннего человека и проснется.

– Ладно. – Харри отнял телефон от уха. – Занято. Предложения по плей-листу на следующий четверг?

– Тема?

– «Кавер-версии, превзошедшие оригиналы».

– Джо Кокер и «A Little…»

– Уже есть. Как насчет «Francis and the Lights» и их версии «Can’t Tell Me Nothing»?

– Канье Уэст? Ты спятил, Харри?

– Ладно. А композиция Хэнка Уильямса? – подал голос Эйстейн.

– Ну это уж и вовсе полный бред! Никто не исполняет Хэнка лучше Хэнка.

– А «Your Cheatin’ Heart» в исполнении Бэка?

– А в глаз?

Харри и Эйстейн рассмеялись, и Хольм понял, что они шутили над ним.

Харри положил руку на плечо Бьёрна:

– Мне так не хватает тебя, дружище. Не пора ли нам с тобой на пару раскрыть какое-нибудь по-настоящему жуткое убийство?

Бьёрн кивал, с удивлением рассматривая улыбающееся лицо Харри. Глаза его сияли каким-то неестественно ярким светом. Может быть, у него действительно ум за разум зашел? Вдруг горе все-таки перебросило его за грань? Но вдруг улыбка Харри треснула, как хрупкий лед на луже во время октябрьских заморозков, и Бьёрн уставился в черную, полную отчаяния глубину глаз. Как будто Харри попробовал радость на вкус, но потом выплюнул ее.

– Ну что ж… – тихо ответил Бьёрн. – Это можно организовать.

Катрина смотрела на красную лампочку над микрофоном, сигнализировавшую о начале записи. Она знала, что, как только поднимет глаза, встретится взглядом со Свейном «Женихом» Финне. А этого она не хотела. Не потому, что полагала, будто его взгляд может как-то подействовать на нее, а потому, что сама могла оказать на него влияние. Учитывая бесспорно ненормальное отношение Финне к женщинам, полицейские сначала хотели задействовать следователя-мужчину. Но потом прочитали протоколы прошлых допросов, и оказалось, что на допросах Финне лучше раскрывается перед женщинами. Вот только Катрина не знала, смотрели ли они при этом в глаза друг другу.

Она надела блузку, которая, с одной стороны, не выглядела вызывающе, а с другой – должна была показать, что Катрина нисколько его не боится. Она бросила взгляд в соседнее помещение, где один из полицейских управлял записывающим оборудованием. Компанию ему составляли Магнус Скарре из следственной группы и Юхан Крон, который с видимой неохотой покинул допросную, после того как Финне сам попросил оставить его наедине с Катриной.

Катрина коротко кивнула полицейскому, и тот тоже кивнул ей в ответ. Она зачитала номер дела, свое имя и имя Финне, место, дату и время. Это была старая практика с тех времен, когда магнитная лента могла затеряться, но она и сейчас служила напоминанием о начале формальной части допроса.