Ведуньи - Элизабет Ли (2021)

И он улыбается – широко, радостно, как ребенок, неожиданно получивший подарок, и я, глядя на него, не могу сохранять мрачное выражение лица и тоже улыбаюсь. Сет поймет, он увидит, сколь истинна наша любовь! И румянец, вспыхнувший на моих щеках, – уже вполне достаточный ответ для него.

– Но это же просто чудесная новость! Это такая радость! – Сет так и сияет, глядя на каменные лица мамы и Энни. – Мы это непременно отпразднуем, правда, Руфь?

– Можно было б и отпраздновать, если бы это были двое других людей. А эти забрались слишком высоко, так что упадешь – и костей не соберешь.

– А что, этот молодой человек из деревни? – спрашивает Сет.

– Вот именно! Мало того, она в своих надеждах на самые тамошние верхи замахнулась. Только та семья никогда согласия не даст. – Мать поправляет плошки на столе, незаметно убирает глиняную куколку и кладет ее на табурет, подальше от Сета. – Хотя, по-моему, эти дети и впрямь любят друг друга по-настоящему. И любовь у них чистая. – Это она говорит, стараясь на меня не смотреть.

– Ну, тогда еще не все потеряно! – с энтузиазмом восклицает Сет. – Раз у них действительно такая любовь, как ты говоришь. И кто же этот молодой человек?

– Дэниел Тейлор. – Я произношу это имя и чувствую на губах его сладость. Слаще медовой коврижки.

– Ага. – Сет, задрав голову, смотрит куда-то вверх – то ли нашу дырявую крышу изучает, то ли что-то прикидывает в уме, то ли молится. Я с нетерпением жду, когда он снова заговорит. Мне хочется узнать, что он думает о Дэниеле. – Ну что ж, да, я, пожалуй, понимаю, в каком сложном положении вы оказались. – Он негромко смеется. – Господи, да вы же самую богатую семью в деревне выбрали! Тейлор – наш единственный фермер. – Он замечает, каким стало мое лицо, и улыбка его гаснет. Смущенно откашлявшись, он говорит: – И все же, по словам твоей матери, меж вами настоящая любовь, так?

– Так.

– А вот я ни за что ни одного мужчину не полюблю! – заявляет Энни, глядя на плошку с пахтой и погружая в нее палец.

– Вот хорошая девочка! – хвалит ее мама.

– Когда я буду большая, – продолжает Энни, с наслаждением обсасывая палец, – я скорей сама стану мужчиной, чем кого-то из них любить буду.

Сет смеется:

– Для этого, детка, одной молитвы маловато будет.

Энни прямо горстью зачерпывает пахту. Этот разговор ее больше не интересует, она уже сказала все, что хотела.

– Значит, и ты, Сет, понимаешь, почему я против? – говорит мама, но глаза ее неотрывно следят за какими-то движениями на полу, и я догадываюсь, что там скачет ее невидимый помощник, но разговаривать с ним в присутствии Сета она, конечно, не станет.

– Да, сложности наверняка возникнут. Отец у него не из тех, кто с легкостью денежные вопросы решает.

Все они против нас! Даже Сет. А ведь все эти годы он был на нашей стороне, и ему каждый раз удавалось мягко разубедить тех, кто хотел погубить нас, прикрываясь именем Господа.

– Но ты, моя дорогая, – Сет поворачивается ко мне, – сделала мудрый выбор.

– Выбрав самую богатую семью? – фыркает мама.

– Нет, самое чувствительное, самое доброе, самое достойное сердце. Из всех молодых людей в нашей деревне ты выбрала самого лучшего – о да! Этот парень – настоящий луч света. Так что надежда есть.

Сет наклоняется ко мне, так что его лицо оказывается на одном уровне с моим, и ласково сжимает мои руки. Ладони у него теплые, чуть влажные, и он смотрит мне прямо в глаза, и взгляд его серьезен, а веки чуть трепещут. У Сета действительно бывают приступы прямо-таки черной меланхолии, зато временами он во всем видит только хорошее, только радость, словно не замечая тех бед, что случаются буквально у него на глазах. Однако его добрые слова вдыхают жизнь в мои мечты, и слышать мне хочется только их.

А он уже подбежал к маме, зацепившись плащом за угол стола, и горячо ее уверяет: