Юранд взглянул в сторону странных и разнообразных представителей Севера, которые один за другим выбирались с корабля и толпились на причале, глазея на огромность, многолюдное оживление и удушливую задымленность окружающего пространства. Свита у Рикке была немаленькая – в чем, разумеется, и заключалась основная идея. Купцы из Уфриса и Карлеона, разодетые в свои лучшие крашеные ткани и стремящиеся заключать новые сделки. Названные в праздничных плащах. Вожди из Высоких Долин и Западных Долин, а также всех долин в промежутке. Были здесь и горцы с голубыми от татуировок лицами.

– А вас как теперь называть, «королева Рикке»?

– Клянусь мертвыми, нет, конечно! «Черной Рикке» вполне достаточно.

Она взглянула в сторону выстроившихся на пристани солдат, неподвижных, блестящих начищенным металлом, в больших темных мундирах, на больших темных конях, под большими темными флагами. Их здесь была по меньшей мере сотня.

– Однако, ну и встречу вы мне тут устроили!

– Лорд-регент настоял, что мы не можем рисковать, когда речь идет о вашей безопасности, – отозвался Юранд, ведя их к группе заводных лошадей.

– Я тронута. Никогда по-настоящему не чувствуешь себя в безопасности, пока тебя не окружат вооруженные до зубов незнакомцы!

Ей не сразу удалось взгромоздиться на лошадь, на которой она ощущала себя не более уверенно, чем на корабле.

– Должна признаться, я слегка волновалась, что Лео с Савин, может быть, будут не рады меня видеть. – Рикке подтолкнула свою лошадь вплотную к Юранду и буркнула уголком рта: – В конце концов, я ведь их предала. Ну так, самую малость.

– У леди Савин всегда была трезвая голова.

– О да, эта-то бочонок эля превратит в воду, только взглянув на него!

– И Лео, как вы обнаружите, теперь не так легко увлекается, как прежде.

– Так, значит, все мои долги прощены?

Улыбка Юранда выглядела как-то неубедительно.

– Они оба желают прежде всего смотреть в будущее.

От внимания Рикке не ускользнуло, что он даже близко не подошел к тому, чтобы ответить на заданный вопрос.

…Трубы по-прежнему дымили вовсю, пачкая небо огромным грязным пятном. Улицы по-прежнему кишели народом самых разных видов и размеров, покроев и цветов. Башня, которую называли Домом Делателя, по-прежнему торчала, скрываясь в тумане, словно гигантский палец. Камни мостовых и домов по-прежнему вибрировали от того же вечного беспокойства, храпа некоего спящего демона, недовольного гула множества людей и машин.

Однако не все оставалось по-прежнему. В Союзе всегда любили флаги, но с поры ее последнего визита, кажется, на них тут все помешались. Фасады зданий были затянуты огромными полотнищами. На стенах складских помещений красовались солнца в двадцать шагов высотой. Перекрещенные молотки Инглии тоже попадались, а также золотой лев из герба Лео. На каждом углу, возле каждых ворот стояли вооруженные люди – одетые в красное королевские гвардейцы, но всегда в сопровождении инглийцев, оттенявших их своими темными мундирами. Рикке увидела на боковых улицах баррикады; люди стояли цепочками, дожидаясь, пока их обыщут; солдаты рылись в фургонах; с крыш хмурились вниз арбалетчики.

– Похоже, тут больше инглийских солдат, чем было во всей инглийской армии, – пробормотала Рикке.

Трясучка задумчиво провел ладонью по седой щетине:

– Это больше похоже на захваченный город, чем на спасенный.

– Я не доверяю ни одному из этих ублюдков, – прошептала Изерн-и-Фейл на северном наречии, хмурясь через плечо на их эскорт.

– Ну, ты-то вообще всех ненавидишь, – отозвалась Рикке.

Изерн выглядела потрясенной до мозга костей.

– Вранье! Да я сплошная податливость, дружба и веселье! Например, мне нравится Трясучка.

– Я всем нравлюсь, – бесстрастно заметил тот, кого боялся весь Север, покачиваясь в седле.