– Верни мне пистолет и уматывай отсюда. Ты ведь в розыске, не светись перед ментами.

Он успел сесть в свой «Москвич» и уехать, встретившись на перекрестке с милицейской темно-синей «Волгой», прибывшей на место происшествия к шапочному разбору.

Петренко и Варвара дали подробные показания. Они практически не отличались от того, что случилось на самом деле, за исключением пары «мелочей»: участия в событиях Данилова; телефонного звонка шефу КГБ; мотивов Семена Кордубцева, о которых они, конечно, догадывались, но молчали.

– Как вы добрались на Четвертый спортивный? – спрашивали Петренко.

– На такси.

– Почему поехали именно сюда?

– Этот человек преследовал Варвару. Она мне жаловалась на него. Он и домой ее к себе ранее пытался затащить. А теперь дошел, как видите, до крайности, похитив милицейское обмундирование и машину.

– Кем вам приходится потерпевшая Варвара Семугова?

– Хорошая знакомая.

– И вы бросились «просто хорошую знакомую» спасать?

– Да, а разве не так должны поступать советские люди?

– Откуда у вас пистолет?

– Виноват, совершил правонарушение, нашел его, еще будучи на службе, не смог расстаться с оружием при демобилизации.

Мать Кордубцева отправили в морг. Семена Кордубцева арестовали и поместили в тюремную больницу; его сестре косоглазке Марии оказали первую помощь, диагностировали сотрясение мозга и настаивали на госпитализации, да она отказалась.

Варвару сердобольные подмосковные менты отвезли домой, на Ленинский. Там ей снова пришлось давать показания – на сей раз по поводу убийства своей матери и отчима.

В результате два дела, о преступлениях на Ленинском, тридцать семь «а», и на мытищинском Четвертом спортивном проезде, к облегчению сотрудников подмосковной милиции и прокуратуры, были объединены в одно и переданы Москве.

Наши дни

Какие мастера ни защищали бы пациента, для спецназа могущественной российской спецслужбы преград практически не бывает.

Сидеть охране с пациентом рядом прямо в палате его помощники запретили. Поэтому двое слонялись внизу, под окнами корпуса, обходя его по периметру. Еще двое заняли пост у дверей. Кроме того, охранялся вход на этаж, где разместили особо важного больного. Но беда (для него) заключалась в том, что обороняли его не профессионалы. Точнее, бывшие профессионалы, отставники, которые лет десять, а то и двадцать как удалились от дел. А вот им противостояли молодые и постоянно, каждодневно тренируемые бойцы.

В самое темное и тяжелое (для часовых) время ночи, в три тридцать утра, группа спецназа, даже не тронув тех, кто честно патрулировал пространство перед больницей, скрытно просочилась через главный вход в корпус. (Госпитальный охранник, не имевший к Кордубцеву и его сбережению никакого отношения, мирно дремал на своем посту и ничего не заметил.) Спецназовцы поднялись на крышу здания и оттуда по веревкам спустились к окнам пятого этажа, где как раз располагалась палата Кордубцева. Им не потребовалось даже входить внутрь. Пять выстрелов из-за окна – три в грудную клетку, два в голову – и Елисей Кордубцев испустил дух, что засвидетельствовали запищавшие тревожным сигналом мониторы.

И только тогда на звук разлетевшегося вдребезги окна подлетели двое, оборонявшие периметр снаружи, и те, что дежурили в коридоре рядом с палатой. Увидели какие-то тени, но спецназовцев и след простыл. Бросились на лестницу, на крышу, но никаких следов нападавших не обнаружилось и там. Удивительно, куда они делись? Но ларчик открывался просто: спецназ удалился по пожарной лестнице, через запасной выход, вечно закрытый, ключи к которому были подобраны, чтоб не терять ни секунды времени, заранее.

Вот так, тихо и бесславно, во сне, закончилась жизнь Елисея Кордубцева, который претендовал на то, чтобы стать лидером России и властелином всего мира. Из комы он не вышел.

Российская пресса, 2022 год: