Земля матерей - Лорен Бьюкес (2020)

Рыболов: Тут я ничего не могу сказать. Полагаю, некоторые отличия все же есть.

Дж. У.: Да?

Рыболов: Начнем с того, что у нас нет формы. Жилье гораздо лучше казарм. И кормежка. Мы выращиваем свои овощи.

Дж. У.: Но вы ходите в рясах. Это ведь так называется?

Рыболов: Да, действительно мы носим «апологии»[57]. Это напоминание о том, какой большой путь нам еще предстоит проделать.

Дж. У.: Они просто ужасные. Не понимаю, почему они должны быть таких ярких красок. У меня от них глаза болят. Надеюсь, я вас не обидела.

Рыболов: О, фасон разрабатывала не я. Но, наверное, как раз в этом весь смысл. Мы носим рясы как знак смирения и благочестия.

Дж. У.: Ну да.

Рыболов: Я тоже первоначально отнеслась к этому скептически. Это совершенно естественно. Это здоровый подход! Мы не какая-то секта, охотящаяся на уязвимых и беззащитных. В Сестринство приходят сильные, способные женщины, которым пришлось пережить страшные ужасы, но они выстояли. И теперь они ищут ответы. Почему вы сегодня пришли сюда?

Дж. У.: Не знаю. А вы как думаете? Может быть, Святой Дух?

Рыболов: Ха! У вас внутри огонь, Джанетта. Пылающий ярко. Однако в жизни вам пришлось многое перенести, правильно?

Дж. У.: Думаю, не больше, чем другим. Жизнь несладкая, а затем человек умирает.

Рыболов: Армия полностью изменила вас. И Маршу.

Дж. У.: А она тут при чем?

Рыболов: Она вас не понимала. Ставила свои приоритеты выше вас. Не видела, как вам от этого приходится тяжело.

Дж. У.: Все было совсем не так.

Рыболов: Однако вот что мы имеем: вы здесь, а Марши здесь нет.

Дж. У.: Это все очень сложно.

Рыболов: Вы правы, Джанетта. Мы представляем собой бесконечно сложные вселенные, каждая из нас, хотя и созданы по образу и подобию Бога. Порой бывает очень сложно жить с этим.

Дж. У.: Это точно, твою мать.

Рыболов: Лучше и не скажешь, твою мать!

Дж. У.: Не знала, что монашкам разрешается сквернословить.

Рыболов: У Господа Бога есть дела и поважнее, вы не согласны? И часть этих дел мы берем на себя, мы руки, выполняющие его работу на Земле. Джанетта, вы религиозны?

Дж. У.: В церкви я не была с тех пор, как умер мой отец, ну, понимаете, дяди, братья, остальные мужчины на базе и мой маленький племянник Ифен. Ему было всего шесть лет. Вся школа опустела, все мальчики поумирали. Что это за бог, допускающий такое?

Рыболов: Вот почему вы обратились к нам?

Дж. У.: Я подумала, может быть, у вас есть прямая линия связи с ним. Чтобы спросить у него, что происходит. Какую игру он ведет? Понимаете?

(Примечание интервьюера: Дж. У. засучивает рукава, показывая многочисленные шрамы поперек запястий.)

Рыболов: Вы пытались покончить с собой.

Дж. У.: Меня обнаружила Марша. Я лежала в ванне, включив воду, и истекала кровью. Я пролежала там долго, и горячая вода закончилась, что, вероятно, и спасло меня. От холодной воды сосуды сжимаются. Марша была просто в бешенстве, кричала, плакала, отвешивала затрещины, потому что злилась на меня, пока она меня тащила, она вся перепачкалась в крови, а я отбивалась от нее, кричала, чтобы она оставила меня в покое. Я собиралась встретиться с богом, спросить у него, что он творит. Я молилась. Вы понимаете? Я молилась, молилась и молилась, а ответа не было. Никакого.

Рыболов: Я вас понимаю.

Дж. У.: А потом он даже не позволил мне умереть. Он отобрал у меня всех родных и близких, черт бы его побрал, всех мужчин в моей жизни, и мою маму, у нее не выдержало сердце. Она умерла через три дня после того, как похоронила Кимона. Это мой брат, ему было восемнадцать. Но бог хочет, чтобы я торчала здесь, страдала?

Рыболов: Чтобы вы были свидетелем.