Земля матерей - Лорен Бьюкес (2020)

Ближе к вечеру Вера сворачивает к мотелю рядом с аэродромом. Желто-черный самолет торчит из фасада здания, словно собираясь взлететь, рядом с неоновой вывеской «Мотель Миля в небе». И более важные таблички: «Открыто» и «Есть свободные места».

– Если изменить одну букву, это будет твой мотель, – говорит мама, все еще стараясь вернуть его расположение после неудачного замечания об изменении климата.

Целомудрие слышит ее замечание и подхватывает:

– «Мотель Мила в небе»? Пожалуй, так будет лучше. – Она поясняет, ради него: – «Миля в небе» – это неприличное выражение[78]. – Как будто он не знает. Как будто он еще маленький и глупый.

– Могло быть и хуже, – говорит Умеренность. – Мы могли бы остановиться на ночь в гигантском ананасе.

Владелица мотеля – веселая женщина лет шестидесяти, и они с Надеждой сразу же заводят разговор о самолетах. Майлс предполагает, что именно поэтому Вера решила остановиться здесь. Впрочем, выясняется, что владелица мотеля – друг Церкви, потому что, хотя Сердец по всей стране лишь несколько десятков, Добровольные помощники есть везде.

– Мотель пуст, – говорит женщина. – Никто больше сюда не приезжает. В наши дни мало кто летает ради удовольствия, – продолжает она. – Кухню мы закрыли еще несколько месяцев назад, но если вы хотите запастись содовой и чипсами с печеньем, есть торговый автомат. И в нескольких милях отсюда есть столовая, где предлагают весьма приличный завтрак, если у вас есть желание завтра попробовать.

– Не опаздывайте на вечернюю молитву, – окликает монашек Надежда, когда они разбредаются по номерам. Номер, который достается им с мамой, отвратительный, запущенный, гнетущий, две измученные двуспальные кровати, запах горячей пыли и воспоминание о дыме от пожаров.

– Пойдем на разведку? – предлагает мир мама. – Готова поспорить, мы сможем проникнуть в ангары.

– Да! – сияет Майлс.

Сквозь трещины в бетоне взлетно-посадочной полосы пробивается трава. Каркает ворона, расправляя крылья, прогоняя Майлса и маму от своей добычи. Похоже, дохлого зайца.

Они идут по аэродрому к выстроившимся в ряд ангарам, массивные железные ворота заперты, тронутые ржавчиной. Автобус остановился перед одним из них, капот поднят, Вера копается в двигателе.

– Щед, передай мне ключ на полдюйма, – окликает она.

– Это который? – спрашивает Щедрость, примостившаяся на корточках с другой стороны.

Коул подходит к ней и выбирает из сумки с инструментом нужный ключ.

– Вот, держи.

– Спасибо! Хотела спросить, Надежда говорит, что среди твоих благословений есть навыки механика. Этот гребаный автобус жутко теряет воду. Мне постоянно приходится подливать, и это меня просто бесит. Ты не взглянешь?

– Конечно. Только чудес не обещаю.

– Пойдем, малышка, – хитро говорит Щедрость. – Оставим это экспертам. Я хочу тебе кое-что показать.

Коул встревоженно поднимает взгляд.

– Только далеко не уходите!

– Не беспокойся, мама-медведица, мы будем прямо здесь.

Щедрость ведет Майлса к воротам ангара. Угол отогнут, так что можно пролезть внутрь. Там кромешная темнота и пахнет сыростью. Даже в темноте Майлс чувствует, какой ангар большой, а от сквозняков у него на коже высыпают мурашки.

– Выключатель был… где-то… здесь, – говорит Щедрость, и в десяти ярдах над головой вспыхивают яркие лампы дневного света. Свод изгибается дугой, как в соборе, пересеченный сеткой стальных балок. На бетонном полу стоят самолеты, под разными углами, словно огромные игрушки, рассыпанные гигантом. На деревянной доске, прислоненной к стене, эмблема авиационного общества Талсы с облупившейся надписью: «ЖАЖДА НЕБА».

– Ого! – восклицает Майлс, устремляясь к ближайшему самолету, малышке с крылом над двухместной кабиной. Он проводит ладонью по гладкой обшивке хвостового оперения.