Замещающий ребенок - Морис Поро (2016)

Жак Лакан на защите своей диссертации представил случай пациентки, которую он назвал Эме (Возлюбленная). Она была помещена в клинику по поводу хронического любовного бреда в 1931 году. Она пыталась ударить ножом известную актрису Югетт Дюфло. Эме пробыла в госпитале Святой Анны с 1931 по 1941 или 1943 год, работая там в библиотеке. Она умерла в 1981 году. В течение 50 лет у нее не было обострений, не наблюдалось приступов жестокости и насилия, но характер можно было назвать, по меньшей мере, тяжелым.

В 1986 году мы узнали, что Эме на самом деле звали Маргерит Анзье, она была матерью известного психоаналитика Дидье Анзье. Он признался в этом в беседах с Ж. Таррабом. Эти беседы были позднее изданы под названием «Оболочка для мыслей».

Дидье Анзье родился 8 июля 1923 года. Он так пишет о своей семье: «Перед моим появлением родилась моя сестра[5] <…>. Для меня она навсегда осталась малышкой, так как умерла во время родов. Вы имеете полное право называть меня единственным сыном, ведь я не знал ее и рос единственным ребенком. Но в моем восприятии это было не так. Смертью сестры родители расписались в своем первом поражении, и она на долгое время осталась в их мыслях и словах. Я был вторым, и обо мне нужно было больше заботиться, чтобы я не повторил ее судьбу. Я испытал на себе их страх повторения трагедии. Я обязан был выжить любой ценой, чтобы оправдать тех, кто дал мне жизнь. На их взгляд, я всегда был на волосок от гибели. Мне угрожало малейшее несварение желудка, любое дуновение ветерка. Как же мне было трудно! Я заменял умершую. Мне не хватало жизненного пространства. Это не парадокс, а более чем двусмысленная ситуация».

Примечательно, что мать Дидье Анзье, четвертый ребенок в своей семье, тоже была замещающим ребенком. У нее было три старшие сестры, «однажды собираясь к мессе в праздничный день, Маргерит, младшую из трех сестер, одели в платье из органди. Ее на минутку оставили под присмотром старшей сестры, которая потом стала моей крестной. Малышка была легко одета, ей стало холодно, она подошла к огню… и сгорела заживо. Это был ужасный шок для родителей и сестер. Моя мать была зачата сразу же, чтобы восполнить утрату. Снова родилась девочка, и ее назвали так же — Маргерит. В некотором роде ни живая, ни мертвая <…>. После этого моя мать всю жизнь искала способы избежать адского огня <…>. Это называется нести крест, тяжкий крест. Моя мать лишь однажды заговорила со мной об этом. Но я знал эту историю как семейное предание. Ее депрессия проистекала, я думаю, из этой невыносимой роли. После рождения мертвой дочери она пережила страшное повторение судьбы. А когда родился я, над ней снова нависла угроза».

Добавим также, что в жизнь Эме все настойчивей вторгалась ее психически неуравновешенная сестра Элиза, которая была замужем за своим дядей по матери. После смерти мужа она переехала в дом Эме. Не имея больше ни мужа, ни сына, «моя мать оказалась в плену своей собственной патологии» (Д. Анзье). Отметим, что Д. Анзье родился в 1923 году, а его мать пыталась совершить преступление в 1931, восемь лет спустя. В своем психозе мать боялась, что ее ребенка похитят. Она видела своего ребенка «утопленным, убитым, помещенным в ГПУ[6], воображала заговор и преследовательниц, которые смеялись над ней» (Бользингер).

Ж. Аллуш в большой работе, опубликованной в 1980 году, значительно продвинулся в исследовании случая Эме, а заодно и в определении роли Жака Лакана в этой истории. В этой работе рассмотрены родственные связи в семье Анзье. Дидье Анзье написал послесловие к этой книге.

Аллуш считает, что, желая убить актрису, Маргерит хотела убить саму себя. Этот акт, ставший внешним выражением бессознательных психических процессов, к удивлению окружающих, исцелил психоз, который «опал, как суфле, которое достали из печи».