Ребенок открывает мир - Евгений Субботский (1991)

Все единодушно приписали телу свойства движения, перемещения. Да, его можно подбросить в воздух, раскачать на качелях. А Я? Не только большинство малышей, но и большая часть школьников ответили: «Да, можно». Правда, только вместе с телом, в котором Я как бы упаковано («Я только с телом можно подбросить, а без тела нельзя»). Некоторые полагали, что Я перемещается вместе со звуком («Когда я его говорю, я его подбрасываю в воздух»; «Можно подбросить, когда я прихожу в дом и кричу Я, и произносится эхо»). Все же большинство школьников отрицали возможность двигать Я. Почему? Да потому, что оно «не существует» («Нет, его никак нельзя двигать, потому что его нету, кажется, что оно есть, а вообще его нету») или существует, но непосредственно, невидимо («Это что-то такое... нефизическое, а такое... необыкновенное, невидимое»). Двое семиклассников дали зрелый ответ: Я можно перемещать, но не в пространстве, а мысленно («Если я буду думать, то можно. Например, я буду сидеть и думать, что я лечу»).

Больше половины всех детей уверены, что Я обладает весом. Одни считают, что Я весит «как тело». Другие чувствуют: что-то тут не то, но отказаться от идеи веса не в силах. Они идут на компромисс: Я весит, но очень мало («Как пушинка»). Так думают в основном дошкольники. Школьники начинают понимать: Я и вес — категории несовместимые. Несовместимые потому, что Я «не существует» («Вообще нисколько не весит, потому что оно не существует, его можно только произносить»; «Ничего не весит, его нет»; «Стрелка весов не сдвинется, его ж незаметно») или существует, но нематериально («Я — это разговор, оно вообще не весит»; «Я — это пространство, его нельзя положить на весы»).

А как быть со свойством питания? И тут самые маленькие собеседники (4—5 лет) не отличают телесное и духовное: Я и мысли едят, подобно телу. Что едят? То же, что и тело: овощи, фрукты, макароны. Но уже старшие дошкольники (6 лет) и, конечно же, школьники с этим решительно несогласны: как же Я может есть, если оно «не существует» («Не ест, потому что нереальное оно, не настолько реальное, как мое тело»), если оно не живое («Ничего не ест, это ж не человек — мое «Я»; «Это не живой предмет, оно не может есть»), если оно нематериально («Ничего не ест, это буква»; «Это слово, а слово не кушает»)? По тем же причинам не могут есть и мысли: либо их «нет вообще», либо есть, но они «неживые».

Следующие свойства материальности — доступность органам чувств, зрению и осязанию, а также делимость. Малыши 4—5 лет полагают, что Я (мысли) можно увидеть и потрогать, как и тело. Старшие дошкольники и школьники не согласны с этой точкой зрения. Аргументы приводятся разные. Одни считают, что Я скрыто от нас под поверхностью тела («Оно у меня в голове»; «Человек же не раскрывается, ну как его потрогать?»), другие — что Я не существует («Нельзя, потому что его нет на свете»), третьи — что Я нематериально («Нет, слово не трогают, его не видно и не слышно, как оно пробирается по рту»). Те же причины, по их мнению, препятствуют нам увидеть и потрогать мысли: они либо скрыты за поверхностью тела («Их нельзя потрогать... что же мне свою голову разрезать?»), либо не существуют («Они не существуют, это только представление»). Ни Я, ни мысли невозможно разделить — так думают уже 5-летние («Нет, это слово, а от слова —я-я-я- видите? — ничего не отрежешь»; «Нет, его пока будешь искать — а оно невидимое — всю операцию пропустишь»; «Ну если, например, палец отрезать, то я без пальца останусь, а Я-то при мне все равно будет»; «Я останусь Я»; «Можно абстрактно отрезать, как-то уничтожить часть души, что-ли, ну, например, унизить человека»).