За пределами последствий - Алеата Ромиг

— Ну, это должно начинаться со снижения дозировки, а затем, в конечном итоге, свестись на нет.

— Нет, пока я не услышу от врача, что ты можешь это сделать. Я не потеряю тебя снова.

— Тони, — она попыталась скрыть обиду в голосе. — Я никуда не собираюсь. Мы с доктором Браун обсуждали это. Я ушла туда, куда уходила — в своей голове — потому что думала, что тебя и Николь больше нет. Я думала, что убила тебя! Я знаю, что ты здесь. Я знаю, что Николь здесь. Я хочу быть здесь, в реальном мире. Мне не нужны лекарства, чтобы держать меня здесь.

Хотя его темные глаза отражали невысказанный аргумент, он сдержал слова, рвущиеся наружу. Наконец, он ответил:

— На следующей неделе я пойду с тобой на прием. Я разгружу своё расписание. Я хочу услышать это от нее.

Все шло не так, как она хотела, но Клэр знала, что, если Тони планировал поговорить с доктором Браун, она хотела быть именно той, кто упомянет о своем желании завести ребенка. Она не хотела, чтобы это всплыло на сеансе групповой терапии.

— Все в порядке. Если от этого тебе станет легче, мне все равно, можешь пойти на прием со мной. Прежде чем ты это сделаешь, я должна рассказать тебе, что я поняла.

— Черт, дело не только в этом? Не только в том, чтобы отменить лекарства?

— Нет, не совсем так. — Клэр подозрительно взглянула на него. — Просто забудь. Кажется, сейчас неподходящее время.

Тони обхватил ее подбородок.

— Мне очень жаль, если моя забота о твоём благополучии портит тебе правильный момент. Однако я не извиняюсь за беспокойство. Расскажи мне, что ты поняла.

Она сделала глубокий вздох.

— Как только я перестану принимать лекарства, и врачи дадут добро в отношении моего физического состояния… я хочу отказаться от всех моих лекарств. — Она ждала, что он поймет. Темные глаза перед ней подтвердили, что до него не доходит. — Тони, я также хочу отказаться от противозачаточных. — Прежде, чем он смог заговорить или до того, как она заметила шок в его взгляде, она ринулась вперед. — Я хочу еще одного ребенка.

Возможно, диван загорелся. Неужели искра прыгнула с каменного ограждения на место, где они сидели? Другого правдоподобного объяснения скорости, с которой Тони встал, внезапно оставив Клэр одну и похолодевшую от потери объятий, не было.

Проведя рукой по гриве, Тони заявил:

— Нет.

Не желая подчиняться слезам, которые подкатили, Клэр предпочла подогреть свое негодование. Громкость её тона росла с каждым заявлением.

— Нет? Извини. Ты не можешь просто сказать «нет». Если хочешь об этом поговорить, ладно. Если тебе нужно подтверждение от врача, отлично. Но «нет», произнесённое безоговорочным тоном генерального директора — неприемлемо.

В его взгляде по-прежнему читалось недоверие. Это было так, как если бы он смотрел на нее, пытаясь различить, какая из трех ее голов говорит. Наконец, он сказал:

— Это очень плохо, потому что это все, что ты получишь. Я в шоке от того, что ты вообще подумала о таком. В чём дело? Это из-за Эмили? Всё дело в этих разговорах о её ребёнке, которые заставили тебя думать в таком направлении? Может, тебе стоит проводить своё время в другом месте?

Какого черта?

Клэр встала.

— Я буду проводить свое время там, где захочу. И да, разговоры о малышке Бет — часть этого. И даже более того, дело в Николь. Может, мне тоже не стоит проводить время с ней? — Последняя часть заявления Клэр сочилась гневом и сарказмом.

— Ты ведёшь себя глупо. Николь тебя бы не завела. Это Эмили. Она…

— Она моя сестра, и у нее будет ребенок. Но всё дело в Николь. Я продолжаю думать о том, как много мы с ней упустили. Разве тебе не хотелось бы пройти все эти этапы?

Грудь Тони вздымалась и опускалась с каждым вдохом.

— Я хотел бы. — Его глаза сузились. — Не я был тем, кто отобрал у нас эти этапы.

Клэр хлопнула себя руками по бокам.

— Дело не в Эмили.