Восточная война - Михаил Ланцов (2020)

Улыбчивый молодой человек зашел следом. Пум. Отработал еще раз его револьвер, отправляя последнюю, контрольную пулю в голову. Тело Генри Петти-Фицмориса несколько раз дернулось и затихло. А улыбчивый молодой человек, вложил Генри в руку небольшой черный кружок плотного картона,[41] убрал в кофр револьвер и, прикрыв дверь кабинки, поспешил удалиться. Времени было не так много. Покойника могли обнаружить в любой момент…

Глава 3

1904 год, 7 мая, Санкт-Петербург

Николай Александрович встал из-за стола и отправился к крупной и детальной карте мира, что висела у него в кабинете. Постоял перед ней. И, не оборачиваясь, спросил:

— Где конкретно они собираются проводить маневры?

— Франц-Иосиф объявил о частичной мобилизации для проведения больших учений. Ничего сверх этого нам пока не известно, — осторожно произнес министр иностранных дел Российской империи.

— Этого никто не знает? — поинтересовался Николай Александрович у присутствующих в зале.

— Я полагаю, что император Австро-Венгрии попытается повторить ваш же прием, ваше императорское величество, — высказал свое мнение глава Имперской разведки. — Тот самый, каковым вы усмиряли османов. А если так, то маневры он станет проводить на востоке. Предгорья и сами Карпаты. Возможно, Буковина. Может быть Чехия и Моравия.

— В Чехии и Моравии вряд ли, — возразил военный министр, которым все еще был Дмитрий Алексеевич Милютин, которого император вернул с покоя в 1888 году. Ровно для того, чтобы продолжить реформирование армии. Вот этот старый дед и держался, давая фору иным по энергии и светлости мышления. — Это же граница с Германией. Зачем Вильгельма дразнить?

— Соглашусь, — кивнул глава Имперской разведки. — Это лишено практического смысла. Но Франц-Иосиф не всегда ему следует.

— А что Германия? — спросил кто-то.

— После очередной ругани с кайзером Бисмарку стало плохо с сердцем. У него сейчас постельный режим. Никого не пускают, — отметил канцлер великий князь Михаил Николаевич.

— Сегодня стало плохо? — поинтересовался император, обернувшись.

— Утром, — ответил министр иностранных дел.

— Из-за чего ругались? Из-за австрийских маневров, полагаю?

— Достоверно не известно, но вероятно.

— Вильгельм, полагаю, тоже хочет провести учения?

— Скорее всего. Мы считаем, что Вильгельм уступил увещеванию британской партии. Вот с Бисмарком и поругались, так как канцлер всегда старался держаться только интересов Германии. И да, старик, думаю, уже не выкарабкается. Ему совсем плохо.

— Какова вероятность войны? — обратился Николай Александрович к главе Имперской разведки, взглянув глаза в глаза с каким-то буравящим нажимом.

— Сложно сказать, — чуть потупился он. — Германия к войне не готова, Австро-Венгрия тем более. Но все может произойти. Тем более, что Вильгельм вырвался на вольные хлеба. Его дурость более не сдерживает старый мудрый канцлер.

Император вновь отвернулся к подробной карте мира, что висела у него на стене. На ней располагались значки крупных воинских формирований и кораблей первого ранга всех значимых держав мира. Кроме того, на карте была очень неплохо отражена дорожная сеть, крепости, порты, крупные города и наиболее значимые предприятия. Территория каждой страны подкрашивалась своим оттенком. Обозначались также пустыни, крупные болота, горы с ключевыми перевалами и так далее, и тому подобное. Получалась своего рода карта из какой-нибудь компьютерной игры – глобальной стратегии, только очень большая и не меняющаяся в реальном времени. Чтобы поддерживать карту в актуальном состоянии адъютант каждый вечер, опираясь на переданные ему сводки, перемещал значки по карте. А также правил ее, привлекая технических специалистов в случае, если требовалось сделать что-то более значимое. Получалось пусть и не в реальном времени, но весьма и весьма свежо.