Восточная война - Михаил Ланцов (2020)

Русская пехота шла не в полный рост с бравурным видом. Нет. Совсем нет. Короткими перебежками, группами до отделения или даже звена. Пригнувшись. Рывок. И упали. Рывок. И залегли. Вместе с ними продвигалось и коллективное оружие прикрытия: ручные и станковые пулеметы, крепостные ружья да 37-мм станковые гранатометы. Тоже без лишнего шума и пыли. Больше волоком и на карачках. Тем более, что для отвода глаз, с началом продвижения пехоты, полевая артиллерия вновь начала имитировать беспокоящий обстрел. Дескать, все как обычно.

Так или иначе, но японцы заметили приближение русских только тогда, когда они уже приблизились метров на сто – сто пятьдесят. Шум. Крики. Стрельба. Где-то в воздух. Где-то «в ту» сторону.

Непродолжительная заминка.

И начали работать на подавление пулеметы с гранатометами. А линейные бойцы ринулись вперед, действуя по отработанной уже звеньевой тактике. Один с гранатой наизготовку, двое его прикрывают. Бросок «гостинца» в траншею. И вперед. Вперед. Вперед. И с бруствера добивать переживших взрыв. Да и вообще во все тела по контрольному выстрелу. Чтобы не восстали эти «зомби» позже, в тылу…

В этот раз японцы не стали контратаковать.

Их боевой дух после трагедии под Ляояном был надломлен. А ведь все развивалось очень похоже. Плюс страшное и изнуряющее действие обстрела, к которым они совершенно не привыкли. Особенно к флешеттам. Смерть с небес – страшная смерть. Ни укрыться. Ни спрятаться. Ни окопы, ни траншеи от нее не спасали. Да и по энергетике даже легкая флешетта, сбрасываемая с такой большой высоты, обладала намного большей энергией, че картечь…

Маршал Нодзи хмурился, наблюдая за тем, как его люди относительно организованно отходят. Но ничего поделать с этим не мог. Он знал, что русские ждут контратаки на занятые ими траншеи. Но он не мог себе это позволить. Хотел, но не мог. Маршал был убежден – после тех потерь, что русские понесли под Ляояном, он мог бы их опрокинуть, даже атаковав в лоб. Просто потому что у него в моменте оказывалось непреодолимо больше солдат.[69] Но люди были к этому не готовы. Чего только ему стоило обеспечить порядок при этом наступлении! Обычный и незамысловатый порядок, вместо панического бегства, в который его пехота порывалась сорваться то и дело.

— Эта война проиграна… — тихо произнес он, глядя на напряженные, испуганные лица солдат, что проходили мимо.

— Война всегда полна сюрпризов, — возразил генерал Ноги, что стоял рядом. — Да и на море не все еще решено.

— Русские заняли Хоккайдо. Русские высадились на Кюсю и заняли Сасебо. Русские уничтожили большую часть наших легких сил на море, а этот адмирал Того позорно бежал с поля боя, даже не вступая в сражение. И вы думаете, что не все еще потеряно?

— Вы прекрасно понимаете, почему адмирал это сделал.

— Понимаю.

— Великобритания вмешалась. Ее поддержали Германия и Австро-Венгрия, выставив солдат. Вы понимаете? За нас будут сражаться европейские дивизии!

— Боюсь, что они будут сражаться за себя.

— Пусть так. Но в наших интересах.

— А остались ли там наши интересы? Сколько людей мы уже положили? Сколько денег потратили? Особенно теперь, когда мы привлекли английские корабли. Да и… если честно, у меня нет уверенности, что мы продержимся до подхода германских, австрийских и английских дивизий. Мы снова понесли большие потери и не удержали первую линию. Снова…

— Ялу сдержит их порыв, — заметил генерал Ноги. — Уверен, что повторить свой прием, огражденные от нас полноводной рекой, они попросту не смогут.

— А мы?

— А что мы?

— Мы сможем их потом сбить с позиций?