Моя дорогая жена - Саманта Даунинг (2020)

– Понимаю, мне тоже не по себе, как представлю это, – говорит Кекона. Она снова подает и останавливается. – Сегодня утром они сказали, что Оуэн воссоздал свое старое преступление. Он сжег вторую из своих жертв – Бьянку или Брианну, я не запомнила толком ее имени. Они показали в утреннем репортаже ее фото. Она выглядит почти точь-в-точь как Наоми.

Я все это пропустил. Вот что значит – не иметь возможности смотреть новости дома.

– Все это странно, – говорю я. – Подавайте.

Кекона подает девять раз подряд. И только потом останавливается и снова заговаривает. Но уже не об Оуэне. А о Дженне.

– Я слышала о вашей дочери.

Меня не удивляет, что Кекона прознала про инцидент в школе крав-мага. Именно о таких вещах мы обычно все дружно судачили. Только раньше они не затрагивали мою семью.

– Да, – бормочу я себе под нос, подыскивая объяснение поступку дочери. Как лучше оправдать Дженну за то, что она ударила мальчика камнем? Сказать, что у нее был плохой день? Провалила тест? Забыла принять лекарство? Нет, все это звучит жутко. Как будто моя дочь не может себя контролировать.

Кекона подходит и похлопывает меня по руке:

– Не переживайте. Ваша дочка – крутая девчонка!

Я смеюсь. Пусть уж моя дочь будет крутой девчонкой. Это лучше всего остального.

* * *

После урока с Кеконой я, наконец, получаю возможность послушать новости. Кекона права насчет бывшей жертвы. Бьянка и Наоми очень похожи. У обеих были темные волосы и добродушное выражение на лице. Бьянка тоже была обожжена, только не кипятком. А маслом.

Это сходство побуждает репортеров вспомнить о Линдси и, покопавшись в прошлом, найти еще одну жертву Оуэна, у которой тоже были прямые светлые волосы.

По-моему, все это притянуто за уши. Репортерам просто нужно о чем-то говорить. А за неимением конкретной информации они начинают искать взаимосвязь там, где ее нет. Если бы Миллисент хотела воспроизвести преступление, детали совпадали бы полностью.

Эти новости немного расстраивают меня. По дороге на работу, я отправил письмо Джошу. Было еще довольно рано, и стоянка перед почтой была свободна. Так что никто не мог увидеть хирургических перчаток на моих руках, когда я опускал конверт в почтовый ящик. Но, если бы я посмотрел утренние новости, я бы изменил текст письма. Я бы написал Джошу, что репортеры ошибаются, что они, как всегда, все надумывают. Оуэн не воспроизводит свои старые преступления. И они должны заткнуться, а не обмусоливать разные способы истязания жертв.

Моя дочь не должна это слышать.

Но я не видел новостей, не слышал о Бьянке. А сейчас уже слишком поздно. В клубном доме Джош взирает на меня со всех экранов – изнуренный, но взвинченный. Он до сих пор стоит напротив «Ланкастера». А дневной свет делает здание отеля причудливо-вычурным.

«На данный момент нам достоверно известно только то, что женщина, найденная в мусорном контейнере за этим отелем, – Наоми Джордж. Остальные сообщения пока официально не подтверждены. Однако наши источники проинформировали нас, что Наоми была убита всего за день до того, как ее тело обнаружили…»

GPS-маячок не показывает за день ничего необычного. Миллисент даже не заезжала в гастроном «У Джоя». Она высадила детей у школы, заехала в офис, потом несколько часов показывала клиентам дома, заглянула в бакалейный магазин и на заправку. Никаких намеков на то, где она держала Наоми. Если только это не было какое-то здание, открытое для публики. Это кажется мне маловероятным, ведь в таком месте постоянно толкутся люди.

Впрочем, теперь уже не важно. Ведь Наоми нашли. А завтра Джош получит мое письмо.