Моя дорогая жена - Саманта Даунинг (2020)

В «Топ-Доге» предлагают тридцать пять версий хот-догов, включая тофу. Именно его заказывает себе Миллисент. И она не произносит ни слова, когда Рори заказывает себе два говяжьих хот-дога с чили. Это похоже на празднество. Впрочем, мы и вправду празднуем. Оуэн исчез навсегда. Об этом распинаются репортеры со всех телеэкранов над нашими головами. Сегодня все идет по плану, и, похоже, каждый из нас это чувствует.

– Мы теперь вернемся к нормальной жизни дома? – интересуется Рори.

Миллисент улыбается:

– Уточни, что ты имеешь в виду под словами «нормальная жизнь».

– Конец блэк-аута. Возвращение к цивилизации.

– Хочешь смотреть новости? – хмыкаю я.

– Я не хочу, чтобы мне запрещали это делать.

Дженна закатывает глаза:

– Ты просто хочешь впечатлить Фейт.

Я сразу же понимаю: так зовут светловолосую подружку Рори.

– Кто такая Фейт? – спрашивает Миллисент.

– Никто, – отрезает Рори.

Дженна хихикает. Рори щипает ее под столом, и она взвизгивает:

– Перестань!

– А ты заткнись!

– Это ты заткнись!

– Погодите, вы говорите о Фейт Хаммонд? – встревает Миллисент.

Рори не отвечает, что значит «да». И это также значит, что Миллисент знает родителей Фейт; скорее всего, она продавала для Хаммондов дом.

– Почему они его не поймали? – спрашивает Дженна. Ее глаза устремлены на телеэкран.

Похоже, мы еще не вернулись к нормальной жизни.

– Они его уже один раз ловили, – говорит Рори. – Но он улизнул.

– Значит, полиция не может его поймать?

– Она его обязательно поймает. Такие люди, как он, не остаются долго на свободе, – говорю я.

Рори открывает рот, чтобы что-то сказать. Но Миллисент заставляет его промолчать одним своим взглядом.

Все, что я могу еще сказать, звучит в моей голове слишком глупо. И я тоже закрываю рот.

Мы молчим. Все молчим, пока Дженна не признается:

– Что-то мне нехорошо, – потирает она живот. Дочь съела хот-дог с луком – почти такой же большой, как мой хот-дог с сыром и чили.

Не думаю, что это стресс расстроил сегодня ее живот.

Но Миллисент кидает на меня говорящий взгляд.

Я киваю. Да, это я виноват, что предложил полакомиться хот-догами.

Миллисент хватает свою сумочку и кивает головой на выход. Она не разозлилась на меня за то, что я не обсудил с ней заранее этот поход в «Топ-Дог». Я беру жену за руку. И вместе с детьми мы выходим на парковку.

– А как твой живот? – спрашивает меня Миллисент.

– Прекрасно. А твой?

– Лучше не бывает.

Я наклоняюсь и пытаюсь ее поцеловать. Но Миллисент отворачивается:

– У тебя изо рта жутко пахнет.

– А от тебя пахнет тофу.

Она смеется, и я смеюсь. Но с животом у меня отнюдь не так хорошо, как я сказал. Едва мы добираемся до дома, Дженну и меня начинает тошнить. Дочь убегает наверх в ванную, а я опорожняю желудок прямо в прихожей.

Миллисент носится между нами с имбирным элем и холодными компрессами.

– Блюют, как доги! – хохочет Рори.

И я внутри смеюсь вместе с ним.

Сегодняшний вечер просто чудесный, даже несмотря на то, что меня рвет. Сегодня вечером я ощущаю себя так, словно, наконец-то, выдохнул.

А ведь я даже не сознавал, что сдерживал дыхание.

50

Этот хот-дог не дает мне спать ночью, и на следующее утро я просыпаю. Когда я выскакиваю из дома, заезжать за моим любимым кофе уже поздно. И я отправляюсь в кофейню за воротами Хидден-Оукса. Там кофе по пять долларов. Бармен с мерзкой бородкой смотрит телевизор. Наливая мне чашку кофе, он кивает на экран головой:

– Пора прекращать смотреть новости.

Я киваю, понимая его лучше, чем он думает:

– От таких новостей только настроение портится.

– Так точно.

Я не знаю людей, которые все еще говорят «так точно» в обычной жизни, но бородатый здоровяк произносит это выражение так, словно рапортует.