Он не станет о нем молчать. В прошлый раз я думал, что полиция будет дольше изучать мое послание, но новости о нем распространились почти сразу. И на этот раз будет так же. Мое новое письмо выглядит, как и все предыдущие, пахнет так же и даже написано на листе бумаги из той же пачки. Никто не усомнится в том, что его написал тот же самый человек, что отправил остальные письма. Будь я игроком, я бы поставил на то, что новости о письме сотрясут телеэфир еще до того, как я приеду с работы домой.

Но я – не игрок. В свои тридцать девять я стал планировщиком. Возможно, даже очень хорошим.

49

Трудно сказать, проиграл я или выиграл свое воображаемое пари. Это вопрос времени.

Я думал, что Джош появится с письмом в эфире перед вечерними новостями. И будет на всех каналах к тому времени, как люди сядут ужинать. Но это происходит на несколько часов раньше – когда мы с Дженной сидим в офисе доктора Бежа. Он полагает, что моей дочери нужно чаще бывать у него на приемах. Я считаю, что ей нужен другой доктор. С тех пор как Дженна стала ходить на консультации к доктору Бежу, она от обрезания себе волос перешла к битью других людей камнями.

Мы с Миллисент теперь по очереди возим дочь на эти консультации. Отлучаться с работы по три раза в неделю (а именно столько визитов к нему рекомендовал доктор Беж после инцидента в школе крав-мага) никто из нас не может. Сегодня моя очередь сидеть в комнате ожидания, выбор развлечений в которой ограничивается терапевтическими комиксами, образовательными журналами и телевизором. Я в этой комнате один, если не считать суровую на вид секретаршу в черном как смоль парике, которой ни до кого нет дела. Я включаю телевикторину и пытаюсь отгадывать в уме ответы на вопросы параллельно с ее участниками.

Телеигра прерывается примерно за десять минут до окончания приема Дженны. На экране появляется Джош; после краткого вступления он начинает громко зачитывать письмо Оуэна. Секретарша вскидывает глаза.

Пока Джош читает написанные мною слова, у меня по спине пробегают мурашки. Когда же он доходит до конца письма, я с трудом подавляю улыбку. Оуэн выглядит в нем законченным ублюдком.

«До свиданья.

Наконец-то».

Джош перечитывает письмо еще два раза до того, как Дженна выходит из кабинета психолога. Она выглядит уставшей.

За дочерью следует доктор. Он выглядит довольным.

– Иди, – говорит Дженна.

И я захожу в кабинет к доктору Бежу, готовому попотчевать меня миской отборной чепухи.

Но я отказываюсь:

– Извините, у нас совсем нету времени. Я могу позвонить вам позднее?

Хороший доктор явно мной не доволен.

Но мне по барабану.

– Я буду рад вашему звонку, – говорит психолог. – Если я вдруг буду недоступен, просто оставьте мне сообщение и я…

– Договорились. Большое вам спасибо.

Я протягиваю свою руку. Доктору требуется секунда, чтобы ее пожать.

– Что ж, до свиданья.

– До свиданья.

Мы с Дженной выходим на парковку. Дочь искоса поглядывает на меня.

– Ты сегодня какой-то загадочный.

– А я думал, что всегда такой.

– Сегодня ты загадочнее, чем обычно.

– Ну, так это здорово.

– Пап! – скрестив руки на груди, Дженна заглядывает мне в глаза.

– Хочешь хот-дог?

Дочь смотрит на меня так, словно я предложил ей выпить.

– Хот-дог?

– Угу. Такую трубочку из мяса в обертке с горчицей и…

– Мама запрещает нам есть хот-доги.

– Я попрошу ее составить нам компанию.

По-моему, при этой мысли мозг Дженны слегка закипает. Но она садится в машину, больше не вымолвив ни единого слова.

* * *