Мёртвое озеро - Рэйчел Кейн (2018)

И я импульсивно беру его за руку, а он позволяет мне это сделать. Наши пальцы соприкасаются, нам не нужно сейчас ничего, кроме этого, самого легкого из всех возможных касаний. То ли его, то ли мои пальцы слегка дрожат, но я не могу сказать, чьи именно. Я только ощущаю дрожь.

Вижу что-то в окне за его спиной. Просто силуэт, тень, и, когда мой мозг наконец опознаёт в этой тени человека, это уже не имеет значения, потому что человек не так важен, как та вещь, которую он держит в руках, поднимает, прицеливается…

Это дробовик, и он нацелен Сэму в затылок.

Я не думаю. Я изо всех сил хватаю Сэма за руку и дергаю вбок, лишая его равновесия, и одновременно сама слетаю со стула, ныряя вниз и продолжая тянуть. Долю секунды Сэм полулежит на столе, потом стул выворачивается из-под него, и он тяжело падает боком на пол; и как раз в этот момент я слышу невероятно громкое «бах». Я смутно отмечаю, что чашка с кофе упала со стола и ударилась о мое бедро, заливая меня жидкостью, теплой, словно кровь; потом на меня обрушивается дождь стеклянных осколков, и я прикрываю лицо, чтобы спастись от порезов.

Если б я не увидела, если б не отреагировала, затылок Сэма сейчас превратился бы в кровавую кашу. Он умер бы в ту же секунду.

Сэм лежит на полу рядом со мной, потом высвобождает руку, перекатывается прямо по стеклянным осколкам и с невероятной быстротой оказывается в углу, где стоит его собственный дробовик, наполовину скрытый тенью. Хватает его в перекате, упирается локтями в пол, одновременно вскидывая оружие и направляя его на окно, потом подбирает колени под себя и приподнимается, пригнувшись. Я не шевелюсь. Он медленно выпрямляется, готовый уклониться или упасть, но явно не видит за окном никого и быстро разворачивается к двери. Он прав: оттуда может появиться следующая опасность.

Я использую эту возможность, чтобы подползти к своему рюкзаку, открыть его и отпереть кейс. Собираю пистолет быстрыми, заученными движениями, досылаю один патрон в ствол и занимаю позицию, лежа на полу и опираясь на локти. Мы без слов уговорились: он стреляет поверху, я – понизу.

Но ничего не происходит. На озере кто-то что-то кричит – далекий смазанный звук. Я думаю: «Стреляли с той стороны дома, где растут деревья, с той, которую труднее всего разглядеть с озера или с дороги. Все, что можно было расслышать там, – это звук выстрела. Они знают, что он донесся с этой стороны, а я вся пропитана запахом пороха». Я начинаю гадать, не было ли и это частью плана. Меня это не удивило бы. Ничуть. Но, тем не менее, даже слепому будет ясно: мы сидели в доме, за столом, и кто-то стрелял в нас.

С озера доносятся новые крики, я смутно различаю слово «полиция», и Сэм выпрямляется во весь рост. Он не опускает дробовик и крадется к двери с осторожностью бывалого военного, проверяет окно, распахивает дверь и ждет. Сквозь дверной проем мне открывается отличный вид на озеро, несколько суденышек спешат к причалам. Мирное, далекое зрелище. Идущее совершенно вразрез с адреналином, бурлящим в моей крови, попеременно посылающим сквозь мое тело импульсы жара и холода, которые маскируют любые повреждения, которые я могла получить.

Ничего не происходит. Никто не стреляет. Сэм бросает на меня взгляд, не говоря ни слова, и я поднимаюсь и прижимаюсь к стене рядом с ним. Он выходит наружу, я следую за ним, он сосредотачивает внимание прямо впереди, я слежу за другими секторами охвата.

Мы обходим дом по кругу.

Никого нет. Сэм указывает на смазанные следы – отпечатки рифленых подошв, однако эти отпечатки неясные и неполные. И тем не менее понятно, что кто-то стоял здесь, прицелившись и выстрелив Сэму прямо в затылок, – и я спасла ему жизнь.