Мёртвое озеро - Рэйчел Кейн (2018)

– Должно быть, он моего роста или выше, – заключает она. – Он подошел ближе к окну. Я стою там, где мне удобнее всего целиться, но его следы примерно на фут ближе к дому. Ствол он поднес почти вплотную к оконному стеклу. – Опускает свой воображаемый дробовик. – Храбрый сукин сын… Вам повезло, что вы оба живы.

Она права. Я вижу дробь, впившуюся в стену напротив окна, позади того места, где я сейчас сижу. Мозги Сэма тоже оказались бы там, и на мгновение я ясно вижу красные и бледно-розовые потеки на стене, острые осколки кости… Я была бы вся в его крови. Его череп разнесло бы на куски.

– Сейчас приду, – говорит Кеция, скрываясь из виду.

Я вижу, как Сэм слегка расслабляется, потом поднимается и сдвигает свой стул к боковой стороне стола, чтобы не сидеть напротив окна. Я остаюсь на месте, решив, что лучше будет приглядывать за тем, что творится снаружи, потому что часть паранойи Сэма передалась мне.

– Господи, – говорит Сэм, беря рулон бумажных полотенец, который каким-то чудом удержался на столе – в нескольких местах он прострелен, – отматывает несколько кусков и промокает разлитый кофе. – Этот ублюдок убил мою любимую чашку.

Это так не к месту, что я едва не начинаю смеяться, но знаю, что, если засмеюсь, это перейдет в неудержимую истерику. Я начинаю собирать осколки чашки, раскиданные на столе рядом со мной, но потом до меня доходит, что я делаю. Что делает он.

– Сэм. – Я кладу ладонь ему на руку, и он слегка вздрагивает. – Перестань. Это место преступления.

– Черт. – Он оставляет бумажные полотенца, пропитанные бурой жидкостью, валяться посреди стола. – Верно.

Кеция снова входит в домик. Она делает заметки в блокноте-молескине и одновременно говорит:

– Ладно, я прошу вас двоих выйти наружу, будьте так добры. Как только прибудет другой наряд, я должна передать им место преступления в целости и сохранности. Детективы уже едут.

Встаю и иду к двери, откуда снова могу видеть дом. Ничего не изменилось. Достаю из кармана телефон.

– Вы поехали от моего дома прямо сюда, верно?

– Нет, – отвечает Кец. – Мне поступил вызов на общей волне, что кто-то из наших полицейских ранен, чуть дальше по главной дороге. Я как раз возвращалась назад, когда получила сообщение о стрельбе здесь. Извините. Но прежде чем уехать, я постучалась и сказала им, что мне нужно отлучиться. Ваша дочь ответила, что с ними все будет в порядке.

На меня обрушивается волна паники, и я вижу, что глаза Сэма тоже расширяются. Он спрашивает:

– Вы нашли того раненого полицейского?

Он опережает меня всего на один вдох. Выражение лица Кеции делается непонимающим, потом мрачным.

– Нет. Я вообще никого не нашла на том месте.

До нас всех одновременно доходит, что это сообщение и даже стрельба здесь… всё это были отвлекающие маневры.

В следующее мгновение Сэм уже на ногах. Он хватает свой дробовик и мой рюкзак, швыряет рюкзак мне, не прерывая движения, а я уже бегу, бегу так, как будто за мной гонится монстр.

– Подождите! – кричит мне вслед Кеция.

Я не останавливаюсь. Я бегу быстрее, еще быстрее, я не могу остановиться. Слышу за спиной рев двигателя и сворачиваю к обочине, и Кеция притормаживает рядом со мной, а Сэм распахивает дверцу и машет рукой. Я ныряю в машину и едва не прищемляю себе ноги дверью. Кеция права. Так быстрее.

Я смотрю, как убегает под колеса дорога. Кеция Клермонт водит машину, как чокнутая, но дорогу нам никто не преграждает, и это короткая поездка; она резко поворачивает на нашу подъездную дорожку, стреляя гравием из-под колес, и тормозит у самого крыльца. Красная краска блестит на гараже, словно свежая кровь, текущая из раны.

Я вылетаю из машины и бегу ко входной двери. Она заперта, и я отпираю ее, распахиваю; сигнализация часто пищит, предупреждая. Я набиваю код и делаю глубокий вдох. Слава богу. Сигнализация по-прежнему включена. Дети никуда не делись. Все хорошо, они в безопасности.