Девушка с татуировкой дракона - Стиг Ларссон (2015)

Само собой разумеется, что Саландер интересовал самый лучший из всех возможных вариантов – как раз в продаже только что появился «Эппл Пауэрбук G4/1.0» в алюминиевом корпусе, с мощным процессором «Пауэр ПК 7451» и технологией «Алтивек велосити энджин», с 960 мегабайт RAM и винчестером на 60 гигабайт. К тому же он был оснащен системой Bluetooth и встроенным CD и DVD-плеером.

Этот лэптоп, первый в мире, имел семнадцатидюймовый экран, графическую карту NVIDIA и разрешение 1440 на 900 пикселей, которое буквально поражало фанатов «персоналок» и превосходило все, что к тому времени мог предложить рынок компьютерной техники.

Среди переносных компьютеров он мог бы сравниться с последней моделью «Роллс-Ройса» посреди других автомобилей. Но по-настоящему Лисбет поразилась тому, что клавиши подсвечивались изнутри и, следовательно, лэптопом можно было пользоваться даже в полной темноте. Ведь это же так просто. Ну почему никто не додумался до этого раньше?

Это была любовь с первого взгляда.

Лэптоп стоил тридцать восемь тысяч крон плюс налог.

А вот это уже тяжко.

Саландер все-таки оставила заказ в фирме «Макджизус», где обычно покупала всякую компьютерную технику и поэтому пользовалась солидной скидкой.

Через несколько дней Лисбет взвесила свои финансовые возможности. Страховка за погибший компьютер покрывала значительную часть стоимости нового, но все равно недоставало восемнадцати тысяч крон. Дома в банке из-под кофе Лисбет припрятала десять тысяч, чтобы всегда иметь под рукой наличные, но этого тоже не хватало. Она послала проклятья в адрес адвоката Бьюрмана и, хотя ей это страшно претило, позвонила своему опекуну и объяснила, что ей требуются деньги на непредвиденные расходы. Бьюрман ответил, что будет занят целый день и что у него нет на нее времени. Саландер заметила, что выписать чек на десять тысяч крон займет у него двадцать секунд. Адвокат заявил, что не может выписывать ей деньги без достаточно веских оснований, но потом уступил и, немного подумав, велел ей явиться после окончания рабочего дня, в половине восьмого вечера.

Микаэль признавал, что он недостаточно компетентен, чтобы судить о профессионализме следователя, но, с его точки зрения, инспектор Морелль проявил себя наилучшим образом и сделал намного больше, чем требовал его служебный долг. И даже когда Микаэль уже закончил штудировать материалы дела, он по-прежнему часто встречал имя Морелля в личных записях Хенрика. Вангер и Морелль очень подружились, и Микаэль даже подумал, уж не заразился ли инспектор одержимостью от Хенрика. Так или иначе, но Морелль, казалось, ничего не упустил и полиция провела расследование чуть ли не идеально. Однако тайна Харриет Вангер так и осталась неразгаданной. Все возможные вопросы были поставлены, все нити прослежены, все версии отработаны, даже откровенно абсурдные.

Микаэль еще не успел прочитать все материалы дела, но чем дальше он продвигался, изучая разные версии, тем на более зыбкой почве себя ощущал. Он ожидал найти что-нибудь, что упустил его предшественник, и совершенно не представлял себе, как ему подобраться к этому делу. В конце концов Блумквист принял решение, как ему казалось, единственно верное: ему нужно попытаться выяснить психологические мотивы всех, кто причастен к этой истории.

И самый главный вопрос касался самой Харриет.

Кто она была на самом деле?

Из своего окна Микаэль видел, что около пяти часов на верхнем этаже дома Сесилии Вангер включили свет. Он позвонил в ее дверь около половины восьмого, как раз когда по телевидению начиналась программа новостей. Дверь открыла хозяйка – она была в халате, с желтым махровым полотенцем на мокрых волосах. Микаэль извинился за вторжение и решил немедленно ретироваться, но она жестом пригласила его пройти на кухню.

Сесилия поставила кофе и на несколько минут поднялась на второй этаж. Когда она вновь спустилась, на ней были джинсы и клетчатая фланелевая рубашка.