Девушка с татуировкой дракона - Стиг Ларссон (2015)

Лисбет Саландер вряд ли можно было причислить к сообществу нормальных граждан. Она обладала лишь самыми элементарными знаниями по части юриспруденции – у нее никогда не появлялось повода углубляться в эту область. И не слишком-то жаловала полицейских. К полиции Лисбет относилась как к некоей враждебной силе, которая все эти годы лишь мешала ей жить и унижала ее. В последний раз она общалась с полицией в мае прошлого года. Она направлялась в «Милтон секьюрити» по Гётгатан и вдруг столкнулась нос к носу с полицейским, экипированным для борьбы с уличными беспорядками, который ни с того ни с сего огрел ее дубинкой по плечу. Ей захотелось сразу же врезать ему в обратку бутылкой кока-колы, которую она держала в руке. К счастью, полицейский развернулся и помчался дальше, пока Лисбет приходила в себя. Потом она узнала, что недалеко от этого места проходила демонстрация «Верните нам улицы».

Ей даже не приходила в голову мысль посетить полицейский участок и написать заявление о сексуальных домогательствах Нильса Бьюрмана. А, кстати, о чем именно она будет заявлять? Бьюрман схватил ее за грудь? Любой полицейский, бросив взгляд на ее миниатюрные кнопки, решил бы, что это маловероятно, а если уж такое произошло, то ей следовало бы скорее радоваться, что кто-то вообще ею заинтересовался. А история с минетом – тут ее слову будет противостоять его слово, а слова других обычно оказывались весомее. Так что вариант с полицией Лисбет даже не рассматривала.

Покинув офис Бьюрмана, она поехала домой, приняла душ, съела два бутерброда с сыром и соленым огурцом и уселась на потрепанный диван в гостиной, чтобы поразмышлять.

Равнодушие, с которым она отнеслась к учиненному над ней насилию, обычный человек воспринял бы как еще одно доказательство отклонения от нормы.

У нее было не так уж много знакомых, и в основном это были не представители обеспеченного среднего класса, проживающие в своих виллах за городом. К своим восемнадцати годам Лисбет Саландер не знала ни одной девчонки, которую по крайней мере хотя бы один раз не принуждали к каким-либо сексуальным действиям. Чаще всего в роли насильников выступали бойфренды постарше, которые добивались своего, пользуясь своими физическими преимуществами. Лисбет знала, что подобные инциденты оборачивались слезами и эмоциональными катаклизмами, но никто и никогда не заявлял в полицию.

В ее окружении такие эпизоды считались вполне заурядными. Девушку считали доступной, особенно если та надевала потертую кожаную куртку, делала пирсинг на бровях, татуировку и к тому же обладала нулевым социальным статусом.

И что толку реветь?

Но о том, чтобы адвокат Бьюрман мог безнаказанно заставлять ее делать ему минет, не могло быть и речи. Такое оскорбление Лисбет Саландер не спустила бы. Да и вообще всепрощение было не в ее характере.

Однако неоднозначная ситуация с юридическим статусом сильно портила ей жизнь. С тех пор как она себя помнила, ее воспринимали как социально опасную и немотивированно агрессивную личность. Первые записи о ее неадекватном поведении перекочевали в школьный журнал из карточки медсестры. Ученицу начальных классов Лисбет Саландер отправили домой, потому что она затащила одноклассника в раздевалку и избила до крови. Свою тогдашнюю жертву она по-прежнему вспоминала с раздражением: жиртрест по имени Давид Густафссон всегда дразнил ее и кидал в нее разные предметы. Он вообще подавал надежды будущего садиста.

Тогда Лисбет еще не знала, что означает слово «садизм», но когда на следующий день пришла в школу и Давид пригрозил ей отомстить, она свалила его с ног прямым ударом справа, к тому же держа в руке мяч для гольфа. Итак – еще одна кровавая рана и новая запись в журнале.

Ее всегда шокировала система взаимоотношений в школе. Лисбет старалась заниматься своими делами и не вмешивалась в чужие. Тем не менее всегда находился кто-нибудь, кто ни за что не хотел оставлять ее в покое.