Исчезнувшая - Гиллиан Флинн (2013)

Болт не расположился за своим столом, а провел меня к двухместному столику, будто предлагал партию в шахматы. «Мы партнеры, — без слов заявил он своим поступком. — Мы засядем в нашем штабе и обсудим предстоящую операцию».

— Мой предварительный гонорар, мистер Данн, — сто тысяч долларов. Понятно, что это очень большие деньги. Поэтому я намерен четко объяснить, что я предлагаю вам и чего буду ждать от вас. Хорошо?

Глядя немигающими глазами и сочувственно улыбаясь, он дождался моего кивка. Только Таннеру Болту могла сойти с рук такая жесткая обработка клиента вроде меня и прямой инструктаж, что же я должен делать, чтобы мои деньги стали его деньгами.

— Я побеждаю, мистер Данн. Я выигрываю бесперспективные дела. Не хочу внушать ложных надежд, а потому скажу: ваше дело из таких. Проблемы с финансами, семейный разлад, беременная жена. Пресса заранее обвинила вас, общественность тоже предубеждена.

Он покрутил на пальце печатку, терпеливо ожидая знака, подтверждающего, что я слышу и понимаю. Когда-то мне попадался афоризм: в сорок лет мужчина носит то лицо, которое он заработал. Сорокалетний Таннер Болт явно заботился о своем лице — почти без морщин, без следов излишней полноты. Передо мной сидел уверенный в себе человек, лучший в своем деле. Человек, довольный своей судьбой.

— С сегодняшнего дня никаких бесед с полицейскими без моего присутствия, — продолжал он. — Кстати, раньше вы это делали совершенно напрасно. Прежде чем мы перейдем к юридическим аспектам предстоящего дела, нужно наладить контакт с общественностью. Все потому, что сведения, просочившиеся наружу, играют не на вашей стороне: перерасход по кредитной карте, миллионная страховка, имитация места преступления, наспех замытая кровь. Все это выглядит очень плохо, друг мой. Итак, вы угодили в порочный круг: копы считают, что вы виновны, и сообщают об этом общественности; общественность верит в то, что вы виновны, и требует вас арестовать. Во-первых, мы должны найти подозреваемого как альтернативу вам. Во-вторых, нам следует и сохранить поддержку родителей Эми, значение этого пункта трудно переоценить. В-третьих, крайне необходимо исправить ваш имидж в глазах общественности, ибо, если дойдет до суда, он может существенно повлиять на мнение присяжных. Смена места рассмотрения дела не даст ничего. Круглосуточное кабельное телевидение, Интернет, опутавший весь мир, — вот ваше место обитания. Таким образом, я не могу сказать вам, что сейчас важнее. Надо начинать борьбу по всем фронтам.

— Поверьте, мне тоже этого хочется.

— А как обстоят дела с родителями Эми? Мы можем добиться от них заявления в вашу поддержку?

— Я не разговаривал с ними с тех пор, как подтвердилось, что Эми была беременна.

— Беременна, — нахмурился Болт. — Она беременна. И сейчас. Никогда, ни при каких обстоятельствах не говорите о своей жене в прошедшем времени.

— Твою мать… — Я на секунду уткнул лицо в ладони, спохватившись, что не слежу за словами.

— Когда мы с вами наедине, не заморачивайтесь. — Болт великодушно махнул рукой. — Но во всех других местах соблюдайте мое требование. Не расслабляйтесь ни на миг. Впредь вы не должны открывать рот, пока не подумаете хорошенько, что хотите сказать. Итак, вы не разговаривали с родителями Эми. Мне это не нравится. Но вы, по крайней мере, пытались связаться с ними?

— Я отправил несколько сообщений.

Болт почеркал в желтом блокноте.

— Ладно, придется исходить из предположения, что для вас это плохая новость. Но вы должны встретиться с ними. И никаких людных мест, где любая задница может снять вас на камеру мобильника, — хватит нам и одной Шоны Келли. Или отправьте свою сестру на разведку, пусть выяснит, что происходит. Да, лучше так и сделать.

— Хорошо.