Пентаграмма - Ю. Несбё (2009)

Ей принадлежал верхний этаж дома в Оппсале, где она жила с мамой. Они прекрасно ладили друг с другом, а уж отец, пока был жив, и вовсе в Беате души не чаял. Наверное, поэтому она и пошла по его стопам в полицию. Хобби у нее не было. Хотя она встречалась со следователем Халворсеном, соседом Харри по кабинету, у нее не было никакой уверенности в будущем их отношений. В журнале «Она», правда, писали, что такого рода сомнения естественны, поэтому все же стоит пойти на риск. Но риск и сомнения Беата не любила. Она любила свою работу.

Подростком она краснела от одной только мысли о том, что кто-то о ней думает, и большую часть времени искала различные способы спрятаться. Краснела она по-прежнему, зато теперь ей было куда спрятаться — за грязные кирпичные стены службы экспертизы, где часами можно было в тишине и спокойствии изучать отпечатки пальцев и следы обуви, отчеты по баллистике и сопоставлению голосов, видеозаписи, анализы ДНК, крови и фрагменты тканей — бесконечные улики, с помощью которых распутывались сложные и громкие дела. Беата поняла, что в ее работе опасностей не так уж много. Главное — говорить громко и четко, стараться не краснеть, не терять лица и не стыдиться неизвестно отчего. Кабинет на Кьёльберг-гате стал ее крепостью, а униформа — доспехами.

Было уже полпервого ночи, когда телефонный звонок оторвал ее от лабораторных отчетов по пальцу Лисбет Барли. На экране телефона высветилось «неизвестный номер», и сердце бешено забилось. Только бы не он!

— Беата Лённ.

Он! Его слова звучали, словно резкие удары.

— Почему ты не позвонила мне насчет отпечатков?

Она на секунду задержала дыхание. Потом ответила:

— Харри сказал, что передаст тебе.

— Спасибо, передал. В следующий раз информируй в первую очередь меня. Ясно?

К горлу подкатил ком — Беата не знала, от страха или от злости.

— Хорошо.

— Ты еще что-нибудь говорила ему, чего не говорила мне?

— Нет. Разве что про результаты исследования вещества, которое мы обнаружили под ногтем присланного пальца.

— У Лисбет Барли? И что вы там нашли?

— Экскременты.

— Что?

— Дерьмо! — в раздражении повысила она голос.

— Мерси, я в курсе, что такое экскременты. Есть догадки, откуда они?

— Да, — коротко ответила Беата.

Не дождавшись продолжения, он сказал:

— Задам вопрос иначе. Чьи они?

— Наверняка не знаю, но могу предположить.

— Ах, будьте так любезны…

— В них найдена кровь — вероятно, человек болен геморроем. Третья группа крови. Встречается лишь у семи процентов населения. Вилли Барли зарегистрирован как донор. И у него…

— Ясно. Так какое ты делаешь заключение?

— Не знаю, — поспешила ответить Беата.

— Но ты ведь знаешь, что анус — эрогенная зона? А, Беата? Как у женщин, так и у мужчин. Или забыла?

Беата закрыла глаза. Лишь бы он не начал снова. Не надо. Все давно прошло, и она уже начала забывать, вытеснять это из памяти. Но его голос был твердым и гладким, как змеиная кожа.

— Ты умеешь притворяться очень правильной девочкой, Беата. Мне это нравится. И нравилось, когда ты делала вид, что тебе этого не хочется.

«Никто ничего не знает», — мысленно убеждала себя она.

— А у Халворсена так же хорошо получается? — продолжал Волер.

— Всё, пока, — сказала Беата.

В ушах раздался его смех. И тогда Беата поняла: спрятаться некуда и достать ее могут повсюду. Как это случилось с теми тремя женщинами, которые чувствовали себя в полной безопасности. Потому что нет на свете ни прочных крепостей, ни надежных доспехов.

Эйстен сидел в такси на Тересес-гате и слушал «Роллинг Стоунз», когда вдруг зазвонил телефон.

— Такси Осло, — сказал он в трубку.

— Привет, Эйстен. Это Харри. У тебя в машине кто-нибудь есть?

— Только Мик и Кит.

— Кто?

— Лучшая группа в мире.

— Эйстен!

— Нда?