Последняя охота - Жан-Кристоф Гранже (2020)

– Мы еще не определились, как будем вскрывать дверь, что лучше – таран для силового вскрытия дверей или взрывчатка…

– А почему не ракета?

– Этот собачник – бесноватый, и мы не допустим ни малейшего риска. Прибудет подкрепление, власти дадут добро. Вертолет доставит дополнительные силы, и мы атакуем…

Ньеман не сводил глаз с полицейского с гранатометом на плече. Выглядел он как человек, замысливший какую-то каверзу.

– Получится молниеносная операция, – продолжал ничего не заметивший Кляйнерт, – воздушно-наземная.

– Действовать нужно сейчас – нельзя терять ни минуты.

– Вы в моей юрисдикции и в моей стране. Вы – французский гражданин и не…

Ньеман рванулся к парню с гранатометом, вырвал у него оружие и произнес, как нечто само собой разумеющееся:

– У меня есть идея получше: давайте постучим в дверь.

– Ньеман, я не допущу самоуправства. Использование слезоточивого газа должно быть санкционировано…

Майор зарядил гранатомет:

– «Молниеносный удар» – это я! – И Ньеман побежал к дому, как одинокий камикадзе по зеленеющим пастбищам.

Ивана рванула следом, бормоча себе под нос:

– Ньеман, это вам не по силам. И не по возрасту. – Она достала пистолет и добавила убитым голосом: – Слишком поздно для вас, слишком рано для меня…

46

Они почти сразу оказались на открытом пространстве. Ивана трусила за Ньеманом, чувствуя себя не в большей безопасности, чем глиняная мишень во время «Стрельбы по голубям»[42].

Вдалеке пламенел в сумерках новехонький дом. Никто по ним не стрелял. Они пробирались через кусты, топтали траву. До цели оставалось триста метров. Ивана не чувствовала своего тела, адреналин зашкаливал, от эйфории щипало в носу. В голове кружилась одна-единственная мысль: если Брох опытный охотник…

Двести метров.

Никаких выстрелов. Шаг, еще шаг, новые ощущения, рукоять «зиг-зауэра» в ладони, «белый шум» в ушах, предшествующий схватке. Чувство опасности, знакомое по прежней жизни на «другой стороне», чувство, которого ей всегда не хватало в работе.

Сто метров.

Раздался глухой звук – выстрелили из помпового ружья. Им повезло, Иоганн Брох – обычный браконьер, будь у него хорошая винтовка, они бы уже беседовали со святым Петром!

Ньеман дышал тяжело, со всхлипами, ноги ставил неуверенно. Еще два выстрела. Снова мимо. Риск не так уж велик, помповое ружье бьет всего на несколько десятков метров.

Майор остановился так неожиданно, что Ивана наткнулась на него, и они упали в люцерну.

– Чччерт! – зарычал он. – Что… кто…

– Это я, успокойтесь!

Он был бледен, как мраморный обитатель церковной крипты.

– Подвинься, – велел Ньеман, отодвинул Ивану, встал, подобрал гранатомет, направил его в сторону дома, прицелился и нажал на пуск. Снаряд оставил белый след на потемневших облаках и влетел в окно рядом с входной дверью. Выделившийся ядовитый дым и лисицу выгнал бы из норы.

Ньеман и Ивана снова двинулись к дому, не выпуская из рук оружия. Брох не показывался. Ивана помнила отвратительный запах газа – в юности она не раз участвовала в манифестациях, которые разгоняли не только дубинками и водометами.

– Есть другой выход, – прошептала она, схватив Ньемана за плечо.

– Сзади?

– Нет. Спецназовцы прорыли ход вокруг дома под землей.

Ровно через секунду он понял идею своего лейтенанта, они благополучно добрались до крыльца и встали по обе стороны от двери, прижавшись спинами к стене. Из дома не раздалось ни звука.

Ньеман выстрелил в замок, что было сил ударил ногой по створке, открывая проход, и в лицо им кинулся клуб ядовитого газа.

Сыщик отшатнулся, согнувшись пополам. Иване показалось, что она ослепла и утратила способность дышать, а когда с трудом разлепила веки, увидела протиравшего очки Ньемана. Он прикрыл рот воротником рубашки и нырнул в дымный ад.