Я не Монте-Кристо - Тала Тоцка (2020)

— С этими лосями? Сразу с двумя? — захлебнулся Никита. — А итальянец твой почему не едет, что он себе думает, совсем что ли дебил? Почему он отпускает тебя одну?

— У Джованни морская болезнь, — начала было Саломия, а потом видно что-то высмотрев в его лице, несмело прикоснулась к руке и сказала чуть тише: — Никита, они пара. Мы правда только сплаваем к соседнему острову и обратно.

— Пара? Ты еще скажи, что они молодожены!

Саломия закусила губу и виновато кивнула. Никита чувствовал, что еще чуть-чуть, и взорвется.

— И зачем ты им там нужна? Чего ты с ними намылилась?

— Так ведь мы друзья! — не могла понять Саломия. — Они пригласили меня с собой.

Он потом места себе не находил, и воображение рисовало такие картины, от которых впору было начинать плести веревку, но к обеду вся троица действительно вернулась. Вечером Никиту ждало новое испытание. В одном из баров объявили танцевальный конкурс, не надо было обладать особыми умственными способностями, чтобы предположить, кому приспичит там поучаствовать. Но то, что ее парой будет Джованни, стало для Никиты неприятным сюрпризом.

Надо было видеть этот танец! Уже бы не стеснялись, занялись под музыку любовью у всех на глазах, принципиального отличия не было, разве что одежды побольше. Правда, если по-честному, итальянец танцевал отменно, но Никита в любом случае тыщу раз предпочел бы Севку. Не так экспрессивно, зато абсолютно безопасно.

После он отправил Марину в номер, а сам остался караулить Саломию у ее бунгало. Вскоре послышались шаги, к террасе подошли Саломия с Джованни, и Никита отступил в темноту деревьев. Его чуть на части не порвало, когда итальянец потянулся к его жене с поцелуем, но неожиданно Саломия отстранилась, что-то сказала по-итальянски, тот поцеловал ей руку, она нежно чмокнула его в щеку и скрылась за дверью.

Никита в полном раздрае еще немного побродил возле бунгало, вдруг кого-то еще принесет, а потом вернулся к себе, завалился в кровать и уснул, как убитый, не обращая внимание на горестные вздохи и всхлипы с другой стороны кровати.

Но Никите было безразлично, он сам поражался этой холодности, откуда, ведь совсем недавно все было по-другому? Между ними была любовь, страсть, а теперь в голове была одна Саломия. В коротеньких шортиках, смеющаяся, запрокидывающая голову так, что волосы шелковым водопадом струились по спине. В полосатом «морском» купальнике с таким верхом, что все окружающие мужчины дружно поворачивали головы вслед, подобно магнитной стрелке на компасе. Или в облегающем платье, танцующая с Джованни на танцполе бара, пока Никита в бессилии сжимал кулаки за соседним столиком.

На следующий день Никита оплатил Марине спа-процедуры какой-то сумасшедшей релакс-программы, отвалил за нее денег, как дома за годовой абонемент, зато получил свободу с обеда и до самого вечера. Саломия после обеда спряталась в номере, как мышка в норке, Никита, убедившись, что никто не планирует ей мешать, вернулся к себе и неожиданно вырубился, а когда открыл глаза, солнце уже стояло низко над горизонтом.

Он проверил, дверь в бунгало жены была заперта, и Никита направился к океану. Выйдя на пляж, увидел прыгающего американца с фотокамерой — профессиональной, внушающей уважение, — но когда увидел объект съемки, у него даже в голове помутилось. Смотрел, не в силах отвести взгляд, а перед ним прямо в воде, у самого берега, оперевшись на локоть одной руки и закинув за голову другую руку, лежала Саломия.

Она была в платье, том самом, облегающем, из тонкой ткани. Сейчас ткань намокла, облепила тело, и оттого все его очертания легко угадывались, а волны продолжали ласкать и обволакивать ее безупречные длинные ноги, и Никита понял, что завидует им. А еще он понял, что больше не может ждать и смотреть, не может и не станет этого делать.